......... Обращаясь к истории тела в обществе, самым точным определением для обозначения положения женского тела может служить английское displacement (смещение, замещение, вытеснение). Через это понятие можно подойти не только к широко представленным формам угнетения, но также представить путь к трансгрессии. Пунктиром можно прочертить следующую линию: сдерживание, подобное заключению анахоретки в келье, вызывает собой реакцию — галлюцинаторное видение или сновидение, дарующее «другие» места для переописания собственной сексуальности и гендерного положения, через которое начинается формирование истории и борьба. Своеобразная алхимия души и тела женщины была зафиксирована в средневековой литературе, в жанре видения, и затем переросла в некоторую систему топографирования, ментального проникновения в город.

......... Так художница и лауреатка премии Тернера 2019 года Тай Шани начинает погружение в город-утопию в своей книге «Наша роковая магия» (Our Fatal Magic). Этот же город она переносит в экспозиционное пространство. Он подчинен точной планировке: в инсталляции невысокий розовый плинф для остальных скульптурных объектов, представляет собой макет некой древней цивилизации, занесенной песками. Над плинфом парят фусты; в тексте именно 488 резиновых розовых колонн обрамляют бульвары, вымощенные фиолетовым бархатом. Бульвары ведут на главную площадь. Вода из бьющего фонтана на ней застывает в воздухе и становится полудрагоценными камнями. Поверхности и их материальность постоянно меняются: гигантский жесткий мраморный обелиск вдруг превращается в мягкий воск, и из своего символа могущества переходит в состояния податливые, текущие.

......... Магические свойства места напрямую связаны с теми, кто его населяет. С женскими и транс персонажами 12 последующих глав книги. Некоторых из них можно соотнести с популярными образами культуры (Вампир, Тинейджер), некоторых с героинями фантастики (Женщина на грани времени [2] или Мнемезоид [3]); а такие персонажи как Куб плоти или Фантазмогореазм имеют мало общего с существующим каноном, но продиктованы той логикой устранения бинарности и субъектности, которая развивается в феминизме. Так Тай Шани предлагает свою маргинальную традицию феминизма, исчисление которой начинается с средневековья и которое постепенно модифицируется в феминистскую научную фантастику.

......... Персональная выставка DC: Semiramis в Тейтли (Лидс, Англия), участие в Шотландской биеннале современного искусства Glasgow International 2018 и в выставке Still I Rise: Feminisms, Gender, Resistance (2019) в Ноттингеме обеспечили художнице место среди номинантов на премию Тернера в 2019 году. Представленные на этих площадках перформансы, скульптуры и сопровождающие их видео и аудио инсталляции эволюционировали и плавно перетекали из одной работы в другую на протяжении последних пяти лет. Все эти практики нацелены на создание утопического феминного (транс) города — Темного континента, как его называет сама художница. Образ такой воображаемой земли был вдохновлен прото-феменистским текстом Кристины Пизанской, итальянской средневековой писательницы.

......... Среди придворных авторов Кристина заняла место настоятельницы, указывавшей на важную роль образования для женщин. Возражая целому ряду текстов querelle des femmes [4], забавлявших читающую публику историями о природе женщин, их легкомыслии и хитрости, Кристина настаивала на разумности и благородстве женщины.

......... Богиня Разума наставляет писательницу в труде «О граде женском»:

......... Только после того, как были отброшены все предрассудки в отношении природы женщины начинается строительство города. Что подразумевает cité Кристины Пизанской? И почему именно этот текст среди других примеров мистической литературы берется за основу? Латинское citus можно сравнить по употреблению с греческим πόλις. Это не столько место для жизни, сколько открытое пространство для коллективного воображаемого [6]. В предвещающей «О граде женском» литературе любая архитектура ограничивала. Образ сада заключённого (hortus conclusus) может служить примером. Получивший распространение под воздействием «Романа о розе» в 15 веке образ отгороженного стенами райского сада, не только вытеснял женщину за высокие стены, но и из ее собственного тела, редуцируя его к «качествам» [7]. У Критистины Пизанской город выступает как система запоминания, пространства, проектируемого целенаправленно для конструирования нового определения Женщины. За станами города открывается место для действия, виртуального социального перформанса. Когда Кристина Пизанская вступает в полемику с романом Жана де Мёна через этот образ она предоставляет место женщине снаружи hortus conclusus.

......... По такому же принципу Тай Шани обращается к городу как к своеобразной сцене. Перформанс является важной практикой художницы уже последние 15 лет. В полном виде сбивчивое чтение монологов 13 перформеров в звуковом ландшафте британской музыкальной группы Let's Eat Grandma занимает семь часов. Из-за такой долгой протяженности последнее время художница обратилась к инсталляциям, более скульптурным пространственным формам. Такой сдвиг продиктован отсутствием институциональной поддержки в финансировании.

......... Заполненная скульптурными элементами сцена, вскоре после прошедших трех перформансов в ноябре, опустела. Отзвуком некогда нагруженного зрителями и исполнителями пространства стал записанный звуковой ландшафт. Персонажи стали заключенными экранов, говорящими головами, чьи монологи можно было послушать в наушниках.

......... Заранее снятые видео речей героинь мира Тай Шани своей подачей и визуальной составляющей сближаются с дизайном голосового помощника смартфона. В отличие от максимально отстраненного лица, выступающего из абстрактного темного фона экрана, и монотонного чтения текста, живому исполнению было присуще акцентированное over-acting, заимствованное их драг культуры. Видео не кинематографичны. В отличии от речи перформансисток изолированные образы героинь будто помещаются в свои исповедальни. Когда окошко было затянуто тканью, а греховная мысль, выражающая желание, могла быть высказана только шепотом, в полумраке, и в ответ на нее мог быть получен только упрек со стороны церковных служителей, где могли высказаться те великие женщины истории о которых говорил предшественник Пизанской Боккаччо [8]? В интерпретации Бетси Маккромик у этих не имеющих места женщин личная память становилась библиотекой, и заполнение пространства в ней соответствовало плану построения града. Из этих воображаемых мест (loci) и собирается история женщин, и как любая память она скорее аффективна, а не отчуждена рационально. Опыт не может быть передан через язык, его возможностей всегда недостаточно. Так и происходит обращение к религиозному видению (visio).

......... Красное освещение и бархат погружают в созерцание метафизической картины. Зритель присутствует при затмении, наверно, самом магическом из всех. Астрономическое явление нарушило ход вещей, и чаша весов апокалипсических предсказаний перевесила законы физики. Время распалось, и древний город Семирамиды в замедленном действии поднимается из под песков и со страниц романа о женщинах 15 века. Парящий глаз со стороны взирает на город. Озера из красных камней кажутся застывшими каплями крови, легкие прикосновения кистей рук к пирамидам на первом плане, соответствуют эротическим переживаниям.

......... На встречу зрителю тянется зеленая рука, приглашающая в город. Рукав из красного бархата и золотая змея на запястье предполагают, что мы вступаем в взаимодействие с чем-то царским, или даже божественным (Древнеегипетские боги изображались с зеленой кожей). Образы ярко выраженной эротичной чувственности и опасности в ней кроющейся взывают к Фрейдистскому описанию женской сексуальности как «Темного континента» [9]. Эта Земля неизведанна и неизвестна, и сформирована колониальным географическим воображением, так как само выражение было заимствовано Фрейдом из описаний «девственных», «враждебных» и «непроходимых» лесов у известного колонизатора Африки Генри Мортона Стэнли. В уподоблении своей работы écriture féminine Элен Сиксу через описание своего женского (и превосходящее женское) опыта Тай Шани удается визуализировать эту отчужденность женской сексуальности и исторически насильственное отстранение от своего тела. Поэтому это тело расчленяется, распадается и лишается своих узнаваемых форм, отдельные его части парят, размножаются или, напротив, редуцируются к первоэлементам. Препарированные части тела, подвешенные в пространстве галереи, смешение гендерного и молекулярного, то есть того, что предшествует любому различию переописывает само женское и то, что им называется. В своей выразительности аггравация околдовывает, дезориентирует зрителя.

......... Можно сказать, что инсталляция выступает в качестве рамки, картинки без движения, необходимой для позиционирования. Однако, это не лишает ее подвижности, вариативности, способности подключаться к другим режимам. «Когда я думаю о своем теле и спрашиваю, что оно делает, чтобы заслужить это имя выделяются две вещи. Оно движется, и оно чувствует. На самом деле, оно делает и то и другое одновременно», — пишет Браян Массуми [10]. Пересекая искусственно выстроенную границу между фиксированным телом инсталляционной работы и широким диапазоном форм присутствия, которые насыщают работы Тай Шани, задается потенциал для аффектации, открытость другому. Динамика этого процесса делает скульптуру почти живым телом.

......... Как и фильмы Хелен Каммок, еще одной призёрки премии Тернера этого года, множество отсылок Тай Шани требуют времени для считывания связей. Все детали оформления в работах Тай Шани не случайны, а продолжают семейную линию в искусстве (ее мама и тетя художницы). Психоделическая китчевая эстетика 1960-х и 1970-х была характерной чертой серии картин 12 знаков зодиака ее тети Ариелы Видзер (Ariela Widzer), участницы андеграундного израильского коллектива «The Third Eye». Несмотря на то, что свидетельств о деятельности этой группы осталось не так много, и возрождение интереса к участникам началось совсем недавно, комбинирование образов поп-культуры, научной фантастики, психоделии с новой атмосферой свободы и дерзости, особенно в отношении поведения и самоощущения женщины, привнесло нечто совсем неожиданное в контркультуру Израиля. В то время как израильское правительство после 1967 года вело политику, связанную с возрождением еврейской культуры, поддержанием традиции, лидер группы Жак Катмор в своих художественных проектах в игривой форме как настоящий психолог пытался понять, что лежало в основе радикального традиционализма. Ничем не прикрытый эротизм и символизм стал важным шагом в создании альтернативного видения женщины, базировавшегося, как и на самоидентичности, так и на западной поп-культуре. Андрогинные фигуры, существующие на грани человеческого и божественного в картинах участницы условно следующего поколения этого коллектива Ариэлы Видзер, наиболее явно отражены в инсталляционных работах Тай Шани. Зодиакальная символика переплетается с иконографией эзотерических практик.

......... Поддерживает эту структуру, уже ставшая классикой фантастики, «Женщина на грани и времени», изданная в 1976 году (Woman on the Edge of Time) Мардж Пирси.

......... Как и в мистическом жанре, в романе главной героине предстают видения. Заключенная в психиатрическую больницу Конни Рамос начала получать послания от более высокого существа из 2137 года, в котором было ликвидировано социальное и расовое неравенство. Показанная утопия — это только один из вариантов потенциально возможных будущих, настолько же возможного, как и будущее негативное, в котором грань между человеком и товаром стерта.

......... Именно к этому произведению Тай Шани отсылает в серии своих плакатов Dark Continent, когда вводит подзаголовок «Город на пороге времени». Вся эта женская история, скученная в подобном не-месте, на грани, доступная только потенциально, используется художницей для того, чтобы представить вместе историю феминизма прошедших пятиста лет, основывая ее на маргинальных и спекулятивных примерах. В них мы можем ухватить то, как отдельные сборки, коими и являются тела, стабилизируются в нормативном или идеализированном формате, а также детерриторизируются.

......... Тосканская анахоретка Юстина так туго обвязывала свое тело цепями, казалось, что оно было разрезано пополам. Когда такое же тело парит в зале галереи образы желания и насилия пересобираются не столько в знании, сколько в чувствовании. Желание здесь необходимо понимать не столько в делезеанском смысле, как то, что предшествует власти, но как социально-исторический продукт систем власти. Исключение нормы, обострение процессов становления в подобной сцепке с растяжимостью времени и эксплицитное перформирование внутри него центрально для примеров квир искусства и необходимо для переформулирования социального.

Примечания:

1 Shani T. Our Fatal Magic. — Strange Attractor Press, 2019.

2 Этот персонаж книги отсылает к названию романа 1979 года «Женщина на грани времени» Мардж Пирси. Piercy M. Woman on the Edge of Time. 1976 // New York: Random-Ballantine. — 1979.

3 Получившая свое имя от богини памяти Мнемозины персонаж Мнемизоид — искусственный интеллект.

4 «Querelle des femmes» или «женский вопрос» — общее обозначение для обсуждений относительно природы женщин, их способностей, и вопроса образования XV-XVIII веков.

5 Пизанская К. О граде женском // Пятнадцать радостей брака» и другие сочинения французских авторов XIV-XV веков. М.: Наука. — 1991.

6 Воображаемое установление общества / Пер. с франц. Г. Волковой, С. Офертаса. — М.: Гнозис; Логос. — 2003.

7 Кристина Пизанская была убеждена в том, что целью Жана де Мена было «свершить с аристократическим девами тоже, что делали рыцари в крестовых походах, улещивая и насилуя крестьянских девушек». Об этом см. Kelly F. D. Reflections on the Role of Christine de Pisan as a Feminist Writer // Substance. — 1971. — Т. 1. — №. 2. — С. 63-71.

8 «О знаменитых женщинах»

9 Freud S. The question of lay analysis: Conversations with an impartial person. — WW Norton & Company, 1969. p.212

10 Massumi B. Parables for the Virtual. Movement, Affect, Sensation. Durham & London: Duke University Press, 2002. p. 2.