......... Не так давно в независимом художественном пространстве Set в Киеве прошла выставка финалистов премии Bird in Flight Prize '19. Интернет журнал проводит премию не в первый раз. Лучшие проекты из многочисленных заявок отбирает сама редколлегия журнала. По прошествии конкурса Международная премия за новаторский подход к созданию фотоисторий предложила на рассмотрение 10 лучших проектов. Фотографы не были ограничены во времени, тематика и метод работы тоже оставались за авторами.

......... Фотография в последнее время становится неотъемлемой частью современной художественной культуры Киева. Выставка «Фото на паспорт» социально-критической ориентации прошла в Музее истории Киева. В Пинчук центре сейчас поводится большая выставка Харьковской школы фотографии и ретроспектива ее самого узнаваемого представителя Бориса Михайлова. По словам Ролана Барта Бертольд Брехт «неодобрительно относился к фотографии по причине ее слишком низкого критического потенциала»[1]. Обращаясь к фотографии в Украине можно заметить, что фотографами двигает обратное: стремление разоблачать, бить наотмашь прогнившую систему. За последние несколько лет формат фотографического активизма в Киеве получил закономерное развитие. Власть лишилась монополии на формирование повестки дня, среди художников идут активные поиски того, как можно сейчас вести борьбу, и делать это на профессиональном уровне, что и отражено в тенденции «документалистской» фотографии, контр-репортажных и концептуальных фотоисторий.

......... Так, многие фотографы премии Bird in Flight Prize обращались к национальным конфликтам. На самой выставке куратору Алине Сандуляк удалось сложить из представленных произведений общий проект об ощущениях паранойи и противоречий обволакивающих не только частную жизнь, но и распространяющихся на национальном уровне, или даже превосходящих его.

......... Отличительной чертой выставки стало то, какую позицию заняли художники. Сознательность имеет ключевую роль. Проходя по залам, отчетливо звучат голоса разных катастроф, происходивших в Украине и мире. Бремя травматического прошлого, или катастрофического настоящего не отпускает.

......... Каждый зал, таким образом, хоть условно и обозначался некоторой отдельной темой, например, первый зал был представлен заглавием «Внутренние конфликты», все же вводил нас в общую логику работы с фотоисторией.

......... И так, десять проектов в экспозиционном пространстве распределились достаточно свободно. Речь идет о сериях снимков, занимающих стену. Сама развеска, масштабы работ и форма печати варьировались от проекта к проекту. Так, мягкий свет софита, использованный вместо привычного точечного, объединял одноформатные снимки Элы Польковска (Польша). Ее работа «Заноза» открывала выставку. Фотографии с неожиданными ракурсами и кричащими цветами были подобны той эстетической форме, что ныне сейчас часто встречается в фешн-фотографии. Так, в почти каждом снимке, используется вспышка, выхватывающая фактуру объектов. Это настраивает общее звучание кадров, создает мистичность внутри предметов.

Эла Польковска, «Заноза»

......... На одном из снимков мы видим руку старика с грязными ногтями, тянущегося за воздушными шарами. Дом будто поехал, началось землетрясение и его житель падает. На другом — старик якобы корчится от боли: его схватил за нос младенец. Еще один сценарий надвигающегося конца света, столь же нелепый, фрагментированный, ни чем не обоснованный. На части фотографий яркая вспышка выхватывает трещины в углах помещений, или же голову дохлой коровы во дворе. Все они сообщают о некоторой катастрофе, при этом напоминая кутеж.

......... Как рассказывает фотограф «В течение года я регулярно навещала одну семью. Они жили в доме, который давным-давно должен был развалиться, но отказывались признать, что в современном обществе допустим только порядок»[2]. В истории семьи и чужака, наблюдающего за их жизнью, так до конца и не ясно, чей взгляд по-настоящему хаотичен: тех людей, что живут среди старых вещей или же самого фотографа, сбившейся с ног в их беспорядке.

......... Напротив, в соседнем проекте черно белой фотографии «Злоумышленникам вход воспрещен» американского фотографа Сэта Джонсона, жизненный хаос постановочный. Когда фотографа охватило чувство паранойи, связанной с переездом, он решил подойти к этому с чувством юмора, и довести ситуацию до абсурда.

Сэт Джонсон «Злоумышленникам вход воспрещен»

......... На фотографиях его дом начинает модифицироваться для того, чтобы стать как можно более безопасным, в первую очередь, от сторонних взглядов. Входы баррикадируются башнями сложенных друг на друга стульев, а подъездная дорожка становится настоящим лабиринтом. «Услышав лай большой собаки, грабитель дважды подумает». «Расставьте по квартире картонные фигуры людей, и вор убежит», ну а внимательный сосед — лучшая система безопасности. Даже если такие меры не помогают вам чувствовать себя комфортно, то «скройте дом камуфляжным брезентом: нет дома — нет проблем». Фотографии сочетают в себе повседневность, взгляда: обычный район, классический американский загородный дом, вот только страх никак не уходит. Вполне возможно, за ответом на вопрос «Почему?» стоит обратиться в соседний зал.

......... Во втором зале разместились работы посвященные противостоянию людей и природы. В них поднимались вопросы геодезии, археологии, геополитики и национальных границ. Вкратце, их можно объединить, заметив, что большую часть процессов мы не видим (как сами не видим ту борьбу с природой, что является частью городской жизни, и была зафиксирована на снимках Синжана Велическу). Документальный проект Михала Сярека (Польша) здесь, был наиболее показательным. Политика бывшей Югославской республики Македония с 1990-х годов осуществлялась за счет создания нового национального мифа о стране. «Тело почти мифического правителя было потеряно 2 тысячи лет назад, но его наследие по-прежнему питает воображение тех, кто считает себя потомком его империи»[3]. Так, апофеозом этой обсессии в создании собственной национальной идентичности на основе присовокупления к античному культурному наследию стало воздвижение 24-метрового памятника «Воина на лошади», или же Александра Македонского. И фотофиксация строительных работ проекта «Скопье-2014», целью которого была установка памятников великим личностям македонской истории, и также воздвижение Археологического музея Македонии — символа подобной идеологической модернизации, оказывается историей изменений, которые в скором времени могут быть вновь отменены.

......... Через исследование и визуализацию они доносят до нас то недоступное, что вскоре может совсем перестать существовать (как лавовые пещеры Окленда о которых идет речь в работе новозеландского фотографа Чирага Жиндала «В подземный мир»).

......... Сама история кажется сумбурной. Этот необузданный мир производит реальность такого рода, которая была представлена в последующих двух залах. В зале «Социально незащищенные группы» и в завершающем зале «Насилие на личном и национальном уровне» с работой победителя конкурса Шадман Шахида «Без пощады».

......... Роман Пашковский (Украина) создал серию портретов социально незащищенных людей, находящихся межу бедностью и нищетой. Каждый из участников получил в студии 50 гривен за фото и рассказал, как потратит эту сумму. Через их трогательные и честные ответы люди которых мы обычно не замечаем обретают лицо.

Роман Пашковский «50 гривен»

......... Человек понимает, что его снимают, и начинает манипулировать тем, как его увидят другие. Казалось, что таких кадров стоит избегать, дабы сохранить нейтралитет. Сопутствующий ранее представленной работе «50 гривен» проект «Пассажиры» испанского фотографа Сезара Десфули, начатый в 2016 году, фиксирует имена и лица 118 мигрантов спасшихся на надувной лодке. Нацеленная на всеобщность фотография превращает лицо человека в маску, лицо становится продуктом общества. Люди на этих кадрах настолько измучены, физически изнеможенны, что говорить о выстраивании собственного портрета (по примеру с образом мигранта в «Paris est une fête» Сильвена Жоржа) не приходится. Тогда, художнику казалось, что портреты передают то, как путешествие сказалось на идентичности этих людей, но продолжив свое исследование, спустя несколько лет, он убедился в обратном: общее настроение массы, тот страх, что ощущали все в тот день первого августа не был личным. Тем самым Десфули подчеркивает парадокс медиума, с которым он работает.

......... И дальнейшие работы из списка, хоть и разграничивают в себе личное и национальное, все же осознают неразрывность данных понятий.

......... Победитель специальной номинации «Выбор читателей» «Лица Майдана» — проект Михаила Палинчака. В ряд, как и на деревьях на Майдане, расположены фотографии погибших в 2014 году. Не сами фотографии, те, все еще на своих местах, но фотографии фотографий. То, как следы войны были стерты видно не только на улицах реконструированного города, но и в показанных снимках. Лица людей на них исчезают под воздействием природных условий. Краска выцвела, бумага покрылась плесенью. Автор задается вопросом: «Но что останется, если и эти снимки исчезнут?» Многое в этой истории кажется непонятным, даже свидетельства в какой-то момент перестали что либо обозначать, как это стало и с памятниками «под античность» в Македонии. В 2014 в какой-то момент на площади совсем не осталось брусчатки. Она вся была поднята, стала оружием в руках активистов. Ныне, единственным, что может вернуть нас в самом городе к этой истории является сложенная пирамидкой брусчатка на бордюре, такой небольшой алтарь, все еще окропленый чьей-то кровью.

Михаил Палинчак «Лица Майдана»

......... Так насилие и его свидетельства вплетаются в нашу повседневность, но не делают ее невыносимой, скорее, просто меняют. Ад Вальтера Беньямина ни чем не отличается от нашего мира, и все же он другой. «В аду настоящего что-то незаметно или почти незаметно исчезает» [4], говорит Оксана Тимофеева. Исчезают люди, экосистемы, будущее/ грядущее. Что-то теряется, мы это неожиданно замечаем, неуклюже подбираем, и вдруг осознаем, что над нами постоянно довлеет катастрофа, что она здесь и сейчас, что мы уже в аду настоящего.

......... Семейные снимки не раз использовались в художественных работах. Фотография запускает свою собственную циркуляцию образов, но история семьи или конкретного человека в семейном альбоме опускает все то, что может показаться непристойным, или наоборот, в связи с культурными кодами, может не обращать внимания на явные следы собственных противоречий.

......... И Шадман Шахид дополняет фотографии из семейного альбома своей родственницы Ало текстом интервью, небольшими заметками, над которыми довлеет ужасающая статистика: «87% жительниц Бангладеш — жертвы домашнего насилия». Выставочная форма, здесь, была изменена. Фотографии и текст расположили на столе. Одна большая фотография в теплом освещении, с изображенной исцарапанной женской рукой с двумя кольцами и огромным шрамом, обозначает место. Рука указывает вниз, на стол. Или точнее, она свисает, в том состоянии, что это может быть рука и просто уставшей женщины, или же убитой, в еще одном порыве жестокости со стороны мужа.

......... Шаман Шахид действует весьма неординарно. Он использует средства редактирования фотографии, коллажирования и цветокоррекции чтобы дополнить семейные фотографии своей родственницы тем, что на них отсутствует.

......... Фотографии маленькой девочки на руках своих родителей сопоставляются с пугающими видами того, что рассказывает совсем другую историю. Историю насилия в повседневной жизни женщины, неравного брака, нежеланного аборта. Подобное обращение к женщине можно считать частью культуры. Оно воспринимается неосознанно, и, несмотря на то, что в семейном альбоме этому места нет, через взгляд художника становится очевидным.

Гигантская репродукция доски Денни из австралийской игры Squatter. Фотография: Джесси Ханнифорд / Мона. Источник: theguardian.com

......... Если в обыденной жизни мы привыкли к тому, что визуальный и новостной потоки проносятся мимо нас, превращая каждое высказывание в свою грубую редуцированную версию, где констатируется необратимость катастрофы, то здесь, нам предлагают остановиться, и посмотреть на эти явления чуть дольше.

......... Когда Оксана Тимофеева вводит свое понятие катастрофической петли то она пишет, что: «катастрофа оставляет после себя только руины, после нее ничто не заживает»[5]. И в то время как нам вещают о том, что сегодняшние действия это знаки, знаки скорой войны и гибели, на самом деле в контр-репортажах, историях «Лиц Майдана» или «Без пощады» видно, что война уже прошла, что катастрофа — это реальность, скрытая помехами. И подрывное здесь не то, что пугает или потрясает, а то, что пребывает в задумчивости.

Примечания:

1 Барт Р. Camera lucida. – Ad Marginem, 2011. С. 52

2 Финалист Bird in Flight Prize '19: Проект «Заноза» // Birdinflight.com

3 Финалист Bird in Flight Prize '19: Проект «Александр» // Birdinflight.com

4 Беньямин Б. Тезисы о понятии истории // Новое литературное обозрение. 2000. № 46. С. 83.

5 Тимофеева О. Модерн, время ада // Неприкосновенный запас.1 – 2015. – №99