1.3.. Елена Бугакова. «Облупленных стен с толстым красочным слоем по всей Москве полно», интервью с Владимиром Потаповым
.........О живописи и о вопросе ее смерти, современных кураторах, торте без вишенок, смотрению под ноги и восхождению на Эльбрус художник Владимир Потапов в интервью Елене Бугаковой.
.........До 20 января на Винзаводе открыта выставка «Все палитры попадают в рай», объединившая работы двух российских современных художников Владимира Дубосарского и Владимира Потапова. Их творческие эксперименты в глобальном масштабе предлагают подумать о жизнеспособности живописи сегодня, в XXI веке.
.........Владимир Потапов на выставке представил серию «Внутри», над которой работает с 2014 года. Она выполнена в авторской технике: для создания изображения краска не наносится, а счищается. На деревянных панелях со множеством слоев акрила процарапываются образы со старых фотографий, иногда дополненные знаками современности. Идея такой работы с поверхностью пришла художнику на детской площадке, где он увидел разбитый край много раз крашеной доски.
.........До 20 января на Винзаводе открыта выставка «Все палитры попадают в рай», объединившая работы двух российских современных художников Владимира Дубосарского и Владимира Потапова. Их творческие эксперименты в глобальном масштабе предлагают подумать о жизнеспособности живописи сегодня, в XXI веке.
.........Владимир Потапов на выставке представил серию «Внутри», над которой работает с 2014 года. Она выполнена в авторской технике: для создания изображения краска не наносится, а счищается. На деревянных панелях со множеством слоев акрила процарапываются образы со старых фотографий, иногда дополненные знаками современности. Идея такой работы с поверхностью пришла художнику на детской площадке, где он увидел разбитый край много раз крашеной доски.
.........Елена Бугакова: С главного зайду, как создавалась серия работ «Внутри»? Под каждую работу вы подбирали фон? Цвет?
.........В.П.: Все делается в хаотичном порядке. Когда процарапываешь, не знаешь, куда докопаешься. Я стараюсь ровно накладывать слои, но по факту они выходят неровными. Например, тут желтый появился. Тебе хочется его больше, а он в этом месте тонким слоем. Ты его не можешь подцепить. Или наоборот: находишь какой-то цвет, который хорошо коррелирует с верхними, раскапываешь его больше и нарушаешь задуманный рисунок, но ты осознанно делаешь эту ошибку. Сам процесс настолько непредсказуемый, увлекательный, поэтому я часто нарушаю ранее задуманные границы рисунка.
.........Е.Б.: Фотографии вы потом добавляете? В оригинальном формате?
.........В.П.: Некоторые переношу в чистом виде, другие дополняю или, для придания большей выразительности, подчищаю, убираю, вдавливаю детали на задний план. Хочется сохранить живописность, простую и легкую, хотя это почти резьба по дереву, а не живопись.
.........Е.Б.: Возвращаясь к выставке: наверное, самый частый вопрос — у вашего совместного участия с Дубосарским есть концепция? Зачем вы объединились?
.........В.П.: Это превосходное соседство. Оно с точки зрения общей экспозиции работает. С другой стороны, это важная преемственность поколений, потому что Дубосарский относится к предыдущему поколению.
.........Е.Б.: Чем важна преемственность поколений?
.........В.П.: Дубосарский с Виноградовым с начала-середины 1990-х годов развивали медиум живописи и делали это вопреки. Хотя, на мой взгляд, их живопись самая важная за последние 15 лет. Те, кто тащил перед нами живопись, как бы это пафосно ни звучало, во многом являются для меня героями, в определенном смысле я безумный фанатик живописи. Это превращается иногда, конечно, в чудачество, но я отдаю себе отчет – они важны для истории российского современного искусства именно в сегменте живописи. Они много натоптали. Порой к чему-то обращаешься на уровне экспериментов в мастерской, и натыкаешься, что эти двое уже так сделали! Для меня большая честь с Дубосарским выставиться и попробовать предстать на одном фоне.
.........В.П.: Все делается в хаотичном порядке. Когда процарапываешь, не знаешь, куда докопаешься. Я стараюсь ровно накладывать слои, но по факту они выходят неровными. Например, тут желтый появился. Тебе хочется его больше, а он в этом месте тонким слоем. Ты его не можешь подцепить. Или наоборот: находишь какой-то цвет, который хорошо коррелирует с верхними, раскапываешь его больше и нарушаешь задуманный рисунок, но ты осознанно делаешь эту ошибку. Сам процесс настолько непредсказуемый, увлекательный, поэтому я часто нарушаю ранее задуманные границы рисунка.
.........Е.Б.: Фотографии вы потом добавляете? В оригинальном формате?
.........В.П.: Некоторые переношу в чистом виде, другие дополняю или, для придания большей выразительности, подчищаю, убираю, вдавливаю детали на задний план. Хочется сохранить живописность, простую и легкую, хотя это почти резьба по дереву, а не живопись.
.........Е.Б.: Возвращаясь к выставке: наверное, самый частый вопрос — у вашего совместного участия с Дубосарским есть концепция? Зачем вы объединились?
.........В.П.: Это превосходное соседство. Оно с точки зрения общей экспозиции работает. С другой стороны, это важная преемственность поколений, потому что Дубосарский относится к предыдущему поколению.
.........Е.Б.: Чем важна преемственность поколений?
.........В.П.: Дубосарский с Виноградовым с начала-середины 1990-х годов развивали медиум живописи и делали это вопреки. Хотя, на мой взгляд, их живопись самая важная за последние 15 лет. Те, кто тащил перед нами живопись, как бы это пафосно ни звучало, во многом являются для меня героями, в определенном смысле я безумный фанатик живописи. Это превращается иногда, конечно, в чудачество, но я отдаю себе отчет – они важны для истории российского современного искусства именно в сегменте живописи. Они много натоптали. Порой к чему-то обращаешься на уровне экспериментов в мастерской, и натыкаешься, что эти двое уже так сделали! Для меня большая честь с Дубосарским выставиться и попробовать предстать на одном фоне.
.........Е.Б.: Как вообще отбирались работы на выставку?
.........В.П.: Мне хотелось показать лучшие работы серии. У Дубосарского планировались совсем другие работы, но за полтора-два месяца он сказал, что сделает все новое.
.........Е.Б.: Вы называете себя фанатиком живописи, а пробовали кроме живописи что-нибудь?
.........В.П.: Я учился в ИПСИ, в «Свободных мастерских», снимал видео, есть несколько объектов. Например, цикл работ «Псевдограффити»: брал практически наугад фотографии из интернета и дополнял их фразами и изображениями, которые имитируют уличный рисунок, постил в Facebook. Начиналось, как некий fun, но все поверили и не видели фотошоп. Работу включили в рейтинг уличного искусства. Получается, попадая в сеть, все обнуляется. Разные эксперименты были, но с живописью как с первой любовью.
.........Е.Б.: У Вас есть проект «Не возьмись» — серия интервью, где деятели искусства отвечали на пять вопросов о живописи. Какова судьба проекта?
.........В.П.: Все начиналось как проект к фестивалю в 2011 году, я снял шесть интервью и понял, что образуется теоретическая платформа, где кураторы, искусствоведы, практикующие художники основательно говорят в пользу смерти или жизни живописи. С одним Дубосарским почти на три часа вышел разговор. И с Гутовым — на три с половиной минуты. По-разному воспринимают, по-разному относятся, отсюда различные доводы и мнение.
.........Е.Б.: Год назад вы воплотили свою мечту подняться на Эльбрус и сделали первую выставку на вершине. Что изменилось с тех пор?
.........В.П.: Безумная история (смеётся). Ну я думаю, что повторил бы. Но с другими работами, те, что я сделал у подножия, мне не нравятся. Перед подъемом начинается непростой этап акклиматизации. Сначала бегаешь по другим горам, которые ниже, постепенно делаешь набор высоты, поэтому не до выбора было. Сначала думал, что с картинами какая-то идиотская идея, если честно. Но потом решил: хуже не будет. Самое прикольное, когда я расставил эти работы в снегу на солнце и стал снимать на телефон, то все время был включен режим селфи. Увидел, когда спустился (смеется). Короче, у меня было видео на 30 секунд, оттуда я сделал скриншоты. А до этого только моя рожа в шапке. Ирония судьбы.
.........В.П.: Мне хотелось показать лучшие работы серии. У Дубосарского планировались совсем другие работы, но за полтора-два месяца он сказал, что сделает все новое.
.........Е.Б.: Вы называете себя фанатиком живописи, а пробовали кроме живописи что-нибудь?
.........В.П.: Я учился в ИПСИ, в «Свободных мастерских», снимал видео, есть несколько объектов. Например, цикл работ «Псевдограффити»: брал практически наугад фотографии из интернета и дополнял их фразами и изображениями, которые имитируют уличный рисунок, постил в Facebook. Начиналось, как некий fun, но все поверили и не видели фотошоп. Работу включили в рейтинг уличного искусства. Получается, попадая в сеть, все обнуляется. Разные эксперименты были, но с живописью как с первой любовью.
.........Е.Б.: У Вас есть проект «Не возьмись» — серия интервью, где деятели искусства отвечали на пять вопросов о живописи. Какова судьба проекта?
.........В.П.: Все начиналось как проект к фестивалю в 2011 году, я снял шесть интервью и понял, что образуется теоретическая платформа, где кураторы, искусствоведы, практикующие художники основательно говорят в пользу смерти или жизни живописи. С одним Дубосарским почти на три часа вышел разговор. И с Гутовым — на три с половиной минуты. По-разному воспринимают, по-разному относятся, отсюда различные доводы и мнение.
.........Е.Б.: Год назад вы воплотили свою мечту подняться на Эльбрус и сделали первую выставку на вершине. Что изменилось с тех пор?
.........В.П.: Безумная история (смеётся). Ну я думаю, что повторил бы. Но с другими работами, те, что я сделал у подножия, мне не нравятся. Перед подъемом начинается непростой этап акклиматизации. Сначала бегаешь по другим горам, которые ниже, постепенно делаешь набор высоты, поэтому не до выбора было. Сначала думал, что с картинами какая-то идиотская идея, если честно. Но потом решил: хуже не будет. Самое прикольное, когда я расставил эти работы в снегу на солнце и стал снимать на телефон, то все время был включен режим селфи. Увидел, когда спустился (смеется). Короче, у меня было видео на 30 секунд, оттуда я сделал скриншоты. А до этого только моя рожа в шапке. Ирония судьбы.
.........Е.Б.: Как реагировали остальные в группе?
.........В.П.: Да всем плевать вообще, там еле живыми поднимаются. Главная проблема — горная болезнь: разреженный воздух, кислородное голодание. Одного итальянца спустили с вершины, посадили на снег, а он орет: «Такси! Такси!» — на горе.
.........Е.Б.: Вы еще занимались кураторской деятельностью. Как думаете, чего не хватает кураторам с точки зрения художника?
.........В.П.: Они не понимают некоторых базовых технологических вещей. Все на уровне «я там сходил на курсы в течение двух месяцев, теперь все знаю». Ничего подобного. Разумеется, с точки зрения значений, концепций, эстетических теорий, как это коррелирует с культурой сегодня, избранные делают хорошо. Собственно, что они и должны делать. А вот вещи изнутри, как разводить и накладывать краски, как сочетается подмалевок с лессировкой, не знают. Просто куратор — многостаночник: сегодня он делает про живопись, завтра — про телесность в перформансе. Поэтому он не вникает настолько. Я делаю то же самое как куратор, но имею оптику художника.
.........Е.Б.: С кураторами понятно, а как, на ваш взгляд, выглядит идеальная критика?
.........В.П.: У нас нет критики. Так, чтобы было погружение в дискурс современной живописи, как она делается, почему, на техническом уровне, — таких критиков у нас нет. Вся критика живописи проходит по обобщающим текстам «похоже на этого, похоже на того, проблематика такая». Суть живописного явления не вскрывается.
.........В.П.: Да всем плевать вообще, там еле живыми поднимаются. Главная проблема — горная болезнь: разреженный воздух, кислородное голодание. Одного итальянца спустили с вершины, посадили на снег, а он орет: «Такси! Такси!» — на горе.
.........Е.Б.: Вы еще занимались кураторской деятельностью. Как думаете, чего не хватает кураторам с точки зрения художника?
.........В.П.: Они не понимают некоторых базовых технологических вещей. Все на уровне «я там сходил на курсы в течение двух месяцев, теперь все знаю». Ничего подобного. Разумеется, с точки зрения значений, концепций, эстетических теорий, как это коррелирует с культурой сегодня, избранные делают хорошо. Собственно, что они и должны делать. А вот вещи изнутри, как разводить и накладывать краски, как сочетается подмалевок с лессировкой, не знают. Просто куратор — многостаночник: сегодня он делает про живопись, завтра — про телесность в перформансе. Поэтому он не вникает настолько. Я делаю то же самое как куратор, но имею оптику художника.
.........Е.Б.: С кураторами понятно, а как, на ваш взгляд, выглядит идеальная критика?
.........В.П.: У нас нет критики. Так, чтобы было погружение в дискурс современной живописи, как она делается, почему, на техническом уровне, — таких критиков у нас нет. Вся критика живописи проходит по обобщающим текстам «похоже на этого, похоже на того, проблематика такая». Суть живописного явления не вскрывается.
.........Е.Б.: Художникам бы это помогло?
.........В.П.: Да. Это скорее вишенка на торте. В основном торты у нас без вишенок.
.........Е.Б.: Напоследок, такой философский вопрос: куда, на ваш взгляд, движется живопись?
.........В.П.: Я, как правило, называю интенсивный и экстенсивный способы развития живописи. Интенсивный — какие-то новые открытия внутри условного «холст-масло». Мне кажется, это способ с очень высоким коэффициентом сложности, потому что многое сделано за предыдущую историю. Второй — экстенсивный, когда живопись вбирает в себя ближайшие территории, гибридные состояния. Я раньше делал живопись на плексигласе: разбивал изображение на фрагменты и разные слои. Картинка собиралась при фронтальном просмотре, а под углом была абстрактной. Как показывает практика, многие выбирают конвенцию и внутри нее продолжают работать и выглядит неубедительно. Живописцы, которые работают с языком живописи, — редкость. Есть риск свалиться в декорирование, когда высказывание строится на вау-эффектах.
.........Е.Б.: Что для вас важно в оптике художника?
.........В.П.: Увидеть, что у тебя, например, валяется под ногами. У тебя, у всех. Но ты это разглядел, ты это поднял, забронировал за собой, и все. Это мог сделать любой. Облупленных стен с толстым красочным слоем по всей Москве полно. Всегда я привожу пример английского художника Маркуса Харви. У него была скандальная работа — пятиметровый портрет женщины, которая была маньяком, убивала детей.
.........Е.Б.: Сделанный из отпечатков детских ладоней.
.........В.П.: Само изображение здесь не играет самую важную роль. Важно, как оно сделано, кем и какую историю транслирует. Скандал был жуткий! В живописи на тебя воздействуют большие цветные пятна, и ты сразу получаешь определенное впечатление, без рассказов. Это кратчайший способ: сетчатка — глаз — мозг. Картина всегда самодостаточна, я за это.
.........В.П.: Да. Это скорее вишенка на торте. В основном торты у нас без вишенок.
.........Е.Б.: Напоследок, такой философский вопрос: куда, на ваш взгляд, движется живопись?
.........В.П.: Я, как правило, называю интенсивный и экстенсивный способы развития живописи. Интенсивный — какие-то новые открытия внутри условного «холст-масло». Мне кажется, это способ с очень высоким коэффициентом сложности, потому что многое сделано за предыдущую историю. Второй — экстенсивный, когда живопись вбирает в себя ближайшие территории, гибридные состояния. Я раньше делал живопись на плексигласе: разбивал изображение на фрагменты и разные слои. Картинка собиралась при фронтальном просмотре, а под углом была абстрактной. Как показывает практика, многие выбирают конвенцию и внутри нее продолжают работать и выглядит неубедительно. Живописцы, которые работают с языком живописи, — редкость. Есть риск свалиться в декорирование, когда высказывание строится на вау-эффектах.
.........Е.Б.: Что для вас важно в оптике художника?
.........В.П.: Увидеть, что у тебя, например, валяется под ногами. У тебя, у всех. Но ты это разглядел, ты это поднял, забронировал за собой, и все. Это мог сделать любой. Облупленных стен с толстым красочным слоем по всей Москве полно. Всегда я привожу пример английского художника Маркуса Харви. У него была скандальная работа — пятиметровый портрет женщины, которая была маньяком, убивала детей.
.........Е.Б.: Сделанный из отпечатков детских ладоней.
.........В.П.: Само изображение здесь не играет самую важную роль. Важно, как оно сделано, кем и какую историю транслирует. Скандал был жуткий! В живописи на тебя воздействуют большие цветные пятна, и ты сразу получаешь определенное впечатление, без рассказов. Это кратчайший способ: сетчатка — глаз — мозг. Картина всегда самодостаточна, я за это.
1.2..Елена Бугакова. Москва и чудо Виктора Пивоварова
.........Краткий обзор «Московского альбома».
.........24 октября в Мультимедиа Арт музее (МАММ) открылась лиричная выставка «Московский альбом» — впечатление о жизни советского андеграунда. В четырех сериях показаны столичные истории глазами художника-очевидца.
.........Виктор Пивоваров представляет направление, названное философом и теоретиком Борисом Гройсом «московским романтическим концептуализмом». Кроме Пивоварова к этому течению относят и других классиков неофициального искусства Советского Союза: Эрика Булатова, Льва Рубинштейна, Илью Кабакова, художников группы «Коллективные действия». Несмотря на то, что Виктор Пивоваров уехал за рубеж еще в 1982 году, он продолжает оставаться тесно связанным с Москвой и с воспоминаниями об атмосфере андеграунда 1970-х — эти темы стали ведущими на выставке «Московский альбом».
.........С момента прошлой масштабной выставки Пивоварова в столице прошло два года. В 2016 году открылись два проекта: «След улитки» в «Гараже» и его часть «Потерянные ключи» в Пушкинском музее. Если «Потерянные ключи» представляли цикл с отсылками к Ренессансу и философскими размышлениями об искусстве классическом и современном, то «След улитки» объединил и ранние серии 1970-х годов, и живопись с начала 2000-х, поставив на тот момент точку.
.........Теперь спустя два года в Мультимедиа Арт музее спонтанно открылась новая выставка Виктора Пивоварова — «Московский альбом». Директор МАММ Ольга Свиблова на открытии рассказала, что музей случайно узнал о новой серии художника — так и начали собирать выставку.
.........В центре, на главном развороте «Московского альбома» — новый живописный цикл «Москва, Москва!» (2016–2018), в котором изображения похожи на коллажи и состоят из двух уровней — московской жизни и супрематических фигур (дань великому авангарду). А по краям, как серийная обложка для пока последнего сочинения, выставлены три альбома. Начинать необходимо с «Действующих лиц» (1996), именно в них заложен фундамент понимания остальных серий.
.........Во-первых, «Действующие лица» соединяют рисунок и текст, подготавливая одновременно к альбому «Если» и к сложным образам живописи. Во-вторых, листы наполнены символами города вроде привычных пейзажей Красной площади и сталинских высоток. В-третьих, герои серии — люди, окружавшие Пивоварова: члены семьи, друзья, коллеги, переданные то в портретах, то в сценках, но каждый раз с особой теплотой. Нашлось место даже котам и собакам на листах «Игорь Холин и его собака Тунгус», «Генрих Сапгир, его жена Кира и кошка Сапгира», «Эдик Штейнберг, его жена Галя и его собака Фика», но в центре, конечно, художественная среда, как в «Мастерской Кабакова». По совпадению, параллельно в Третьяковской галерее идет выставка «В будущее возьмут не всех».
.........Масштабную ретроспективу Ильи и Эмилии Кабаковых не сравнить с экспозицией в МАММ по охвату творчества и разнообразию работ (чего стоит одна только инсталляция с дневником и письмами матери), и отчасти поэтому выставки двух друзей-концептуалистов могут оставить противоположные впечатления. Кабаков всю жизнь рассказывает о советском человеке со стороны коммуналки со всей безысходностью и грустью, и мечта о свободе достижима либо катапультой сквозь потолок, либо высокой лестницей в сторону ангела. У Пивоварова в «Московском альбоме» мечта живет в воздухе, и к ней никто не строит лестниц.
.........Москва продолжается в альбоме «Если» (1995), лишенном изображений. В нем только текст, сценарий дня: одеться и выйти или остаться дома? Вся серия превращается в большую тест-схему, у каждой ветви свой конец. А третий альбом (2005–2010) обманчиво называется «Флоренция», но сомнений нет: он тоже о Москве. Те же виды из окон и мебель в комнатах, те же сталинские высотки и трубы заводов, герои будто те же, что в «Действующих лицах». «Поскольку жизнь была интенсивная, то существовала какая-то мечта, что, может быть, Москва станет такой же, как Флоренция, для истории культуры», — объяснял Виктор Пивоваров во время прогулки по выставке во время вернисажа. — Последний лист здесь немного грустный: он говорит о том, что чуда не случилось, но одновременно там есть такие слова, что, может быть, мы чудо не заметили, в повседневной жизни прошли мимо того чуда, которое все-таки было».
.........Москва продолжается в альбоме «Если» (1995), лишенном изображений. В нем только текст, сценарий дня: одеться и выйти или остаться дома? Вся серия превращается в большую тест-схему, у каждой ветви свой конец. А третий альбом (2005–2010) обманчиво называется «Флоренция», но сомнений нет: он тоже о Москве. Те же виды из окон и мебель в комнатах, те же сталинские высотки и трубы заводов, герои будто те же, что в «Действующих лицах». «Поскольку жизнь была интенсивная, то существовала какая-то мечта, что, может быть, Москва станет такой же, как Флоренция, для истории культуры», — объяснял Виктор Пивоваров во время прогулки по выставке во время вернисажа. — Последний лист здесь немного грустный: он говорит о том, что чуда не случилось, но одновременно там есть такие слова, что, может быть, мы чудо не заметили, в повседневной жизни прошли мимо того чуда, которое все-таки было».
.........Глубже проникнуть во все уровни работ Пивоварова на выставке помогут две вещи. Первая — это голоса философов, писателей, поэтов, звучащие в зале живописи. В каждом углу свои герои, и, чтобы узнать обо всех, нужно пройти экспозицию до конца. Вторая — выпущенная для выставки книга бесед с Виктором Пивоваровым и его сыном, художником Павлом Пепперштейном. Именно в ней вам откроется «Московский миф».
.........Выставка «Московский альбом» будет в МАММ до 2 февраля.
.........Выставка «Московский альбом» будет в МАММ до 2 февраля.
1.1..Елена Бугакова. Повинуйся стрит-арту
.........От стикеров до муралов: работы американского уличного художника Шепарда Фейри привезли в Москву. Выставка «Форс-мажор» открыта в Московском музее современного искусства (ММОМА) на Гоголевском бульваре до 4 ноября.
......... Никакому другому виду искусства слово «форс-мажор» не подходит так хорошо, как уличному, где художник балансирует на грани успеха и провала, свободы и ареста. Шепарда Фейри (Shepard Fairey) обвиняли в нарушении авторских прав с постером «Hope» («Надежда») и его первоисточником — фотографией Associated Press и арестовывали за граффити за полчаса до открытия собственной выставки в Бостоне. Однако и сам Шепард способен создать форс-мажор: набить татуировку diabetic, чтобы при аресте получать необходимый инсулин, или напечатать правозащитные постеры в The Washington Post на деньги с «Кикстартера», обойдя запрет на плакаты в день инаугурации Дональда Трампа.
.........На вопрос, не страшно ли быть уличным художником вне закона, Шепард во время своей экскурсии по выставке ответил: «Я чувствовал страх, когда лез по трубам на крышу. Надеялся, что строители закрепили их, действительно, хорошо. И боялся, когда меня арестовывали 18 раз. Но намного больше боюсь попасть в полицию, чем упасть с крыши».
.........На вопрос, не страшно ли быть уличным художником вне закона, Шепард во время своей экскурсии по выставке ответил: «Я чувствовал страх, когда лез по трубам на крышу. Надеялся, что строители закрепили их, действительно, хорошо. И боялся, когда меня арестовывали 18 раз. Но намного больше боюсь попасть в полицию, чем упасть с крыши».
.........Экспозиция разделена на тематические зоны. Основные — политика, экология, музыка, война и мир. В экспозиции два входа, что подчёркивает отсутствие чёткого сценария: смотреть работы можно в любом порядке.
.........Шелкографии и постеры Шепарда Фейри родились на почве окружающих его проблем — так он визуализирует свою активную позицию: за мир, свободу, демократию, толерантность. Не смотря на то, что эти проблемы актуальны во многих уголках планеты, художник пропускает их через локальный контекст. В работах встречаются американские символы. Больше всего их в зале о политике. Помимо постера с Бараком Обамой и серии We the People («Мы, народ») к инаугурации Трампа, представлены шелкографии о капитализме, стилизованные под долларовые купюры, «t's Mourning in America («Скорбное "Утро в Америке"») с отсылкой к рекламному ролику Рональда Рейгана. Не менее популярна серия из трех работ с портретами улыбающегося полицейского-беспредельщика с дубинкой, Дяди Сэма — Дяди Скэма, мошенника, как называет его Шепард — с черепами «мир», «правосудие», «демократия», «гражданские свободы», «права человека» и «частная жизнь», и Анджелы Дэвис — правозащитницы, связанной с партией «Черные пантеры». В авторских фонах, сделанных Фейри вручную, мелькают вырезки из газет и комиксов.
.........Шелкографии и постеры Шепарда Фейри родились на почве окружающих его проблем — так он визуализирует свою активную позицию: за мир, свободу, демократию, толерантность. Не смотря на то, что эти проблемы актуальны во многих уголках планеты, художник пропускает их через локальный контекст. В работах встречаются американские символы. Больше всего их в зале о политике. Помимо постера с Бараком Обамой и серии We the People («Мы, народ») к инаугурации Трампа, представлены шелкографии о капитализме, стилизованные под долларовые купюры, «t's Mourning in America («Скорбное "Утро в Америке"») с отсылкой к рекламному ролику Рональда Рейгана. Не менее популярна серия из трех работ с портретами улыбающегося полицейского-беспредельщика с дубинкой, Дяди Сэма — Дяди Скэма, мошенника, как называет его Шепард — с черепами «мир», «правосудие», «демократия», «гражданские свободы», «права человека» и «частная жизнь», и Анджелы Дэвис — правозащитницы, связанной с партией «Черные пантеры». В авторских фонах, сделанных Фейри вручную, мелькают вырезки из газет и комиксов.
.........Детали американской жизни считываются и в теме экологии: это заправки в стиле Standard Station Эда Рушея и «Автозаправки» Эдварда Хоппера, пейзаж с ветряным насосом и орлом «Прогресс. Регресс» или «Рай преображается» с видом на буровые вышки на пляже — копией старых снимков Хантингтон Бич в Калифорнии.
.........С муралами у художника долгие взаимоотношения. Он вписывает их в контекст городского пространства там, где проходят его выставки: так работы украсили дома Парижа, Лиссабона, Сиднея, Вены, Амстердама. В Москве Фейри отметился в двух местах. Сначала на Мытной, 12 появилось изображение «Искусство должно распространяться повсюду» (раньше эту стену уже расписывали под Лихтенштейна). Затем Фейри присоединился к проекту «ARTRIUM» и оформил фасад торгового центра, сделав ставку на советских конструктивистов, творчество Маяковского и Родченко. Референсы и материалы для муралов тоже выставлены на «Форс-мажоре».
.........«О моих работах существует много странных теорий. Наверное, некоторые ранние произведения было легче интерпретировать не так, как я задумывал, поэтому я пытаюсь быть более аккуратным с вариантами трактовок. Когда я слушаю песни, то слова обретают для меня смысл. Но если музыкант скажет: «Это неправильная интерпретация», — будет облом. Для художника важно оставлять каждому человеку пространство для создания собственных смыслов и выстраивания отношений с произведением», — сказал Фейри, завершая экскурсия и предоставляя зрителю свободу для собственного «форс-мажора».
.........С муралами у художника долгие взаимоотношения. Он вписывает их в контекст городского пространства там, где проходят его выставки: так работы украсили дома Парижа, Лиссабона, Сиднея, Вены, Амстердама. В Москве Фейри отметился в двух местах. Сначала на Мытной, 12 появилось изображение «Искусство должно распространяться повсюду» (раньше эту стену уже расписывали под Лихтенштейна). Затем Фейри присоединился к проекту «ARTRIUM» и оформил фасад торгового центра, сделав ставку на советских конструктивистов, творчество Маяковского и Родченко. Референсы и материалы для муралов тоже выставлены на «Форс-мажоре».
.........«О моих работах существует много странных теорий. Наверное, некоторые ранние произведения было легче интерпретировать не так, как я задумывал, поэтому я пытаюсь быть более аккуратным с вариантами трактовок. Когда я слушаю песни, то слова обретают для меня смысл. Но если музыкант скажет: «Это неправильная интерпретация», — будет облом. Для художника важно оставлять каждому человеку пространство для создания собственных смыслов и выстраивания отношений с произведением», — сказал Фейри, завершая экскурсия и предоставляя зрителю свободу для собственного «форс-мажора».
Подпишитесь на рассылку из разных профессиональных областей — журналистики, цифровых медиа, дизайна, кино, социальных наук и других областей
Подписываясь на новости, вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных