......Дайджест #2 Вера Замыслова: Время остановилось. Короновирус и мы
......... Отдел практической аффектологии. Вера Замыслова посмотрела выставку «20:20. Время остановилось» и рассуждает о кризисе общего, выборе неверной универсальности, которая вместо того, чтобы сплотить, делает из нас номинальное сообщество Все/Мы.
Игорь Самолет. 2020. Скульптура «контент-форма», смешанные медиа
......... В образовательном центре Московского музея современного искусства в Ермолаевском переулке проходит выставка «20:20. Время остановилось» о самоизоляции весны этого года. Пандемия Covid-19 заявляется как нечто, изменившее существующую реальность или по крайней мере заложившее основы для «нового мира».
......... Производится очередная попытка размывания локального до обобщенного. Конспирология и новый мистицизм, гиперкомпенсация через мемы и «новая этика», одиночество и инфодемия — эфемерные тематические блоки, которые встречаются снова и снова, перекочевывают из проекта в проект и являются косвенными причинами ощущения заведомой усталости. Алгоритмы остросоциальных, политически заряженных тем наращивают общую невосприимчивость, становясь объектами вялой критики. Парадокс мейнстрима именно в том, что он одновременно важен и одновременно скучен. Все уже заведомо устали от темы, которую невозможно перестать переживать.
......... В разгар приступов оптимистического эскапизма лета 2020 производились отчаянные попытки абстрагироваться от реальности, еще связанной с ежедневной сводкой отчетов эпидемиологической статистики. Реже заметны высказывания на тему пандемии, одновременно, те, кто набирались смелости заявить о себе, становились предметами шуток и тихого хихиканья. Неоригинально, не(достаточно) рефлексивно, несвоевременно. Происходил процесс систематизации, отхода от винегрета тэгов к установлению трех-четырех «стимулов-реакций». Тексты сильнее отдалялись от контекста, и все чаще можно наблюдать уютные обобщающие формулировки «все мы», лишенные необходимости субъективного проживания.
......... Все мы пережили.
......... Все мы были подвержены.
......... Все мы ощущали.

......... Я/Мы протестного лета 2019 года сменилось Все/Мы самоизоляции.
......... Но пандемия не стала для России новым опытом, изменившем общественно-политическую ситуацию. Когда «нас просят изолировать себя в семейных единицах, общих жилых помещениях или индивидуальных жилищах, лишенных социальных контактов и отнесенных к сферам относительной изоляции» [1], это не отличается от ситуации до пандемии в России. Ограничение на публичное высказывание, на доступ к общественным местам, упор на применение силы при разрешении конфликтов, на личную ответственность каждого перед каждым, мнимая забота, манипуляции с совестью и коллективной памятью — мерцающие акценты официальной риторики, сформировавшейся до пандемии.
.........Самоизоляция лишь актуализировала некоторые грани запретов, выступив спусковым крючком для властей, которым в данной ситуации нет необходимости искать новые формулировки. В этом контексте отсылка к эссе Катрин Малабу, где она предлагает уйти в карантин от карантина, сравнивая современного человека XXI века с Руссо, создавшим подобие insula в веке XVIII [2] — предельно наивное заявление.
......... Передвигаясь в пространстве выставки, мы оказываемся втянутыми в перетасовывание образов запертого, исключенного из внешнего мира человека в самоизоляции, всеми способами пытающегося выбраться наружу. В каких-то местах это становится навязчивой идеей, как в «контент-форме» Игоря Самолета, когда нащупывание реальности происходит через бесконечное пролистывание новостной ленты. Становясь единственной сцепкой с мерцающей реальностью, наполненной локальными и глобальными событиями, такое действие приобретает маниакальный характер. Отсылка к более ранней и более задорной работе «первой волны» коронавируса — «Сериал "Cамоизоляция и я"», показанной в галерее «Триумф» этим летом — еще больше сгущает краски: здесь объект закольцован, затягивает внутрь собственной материализованной цифровой [не]реальности; никакой больше искрящейся мелодии из бесконечного сериала.
Игорь Самолет. 2020. Скульптура «контент-форма», смешанные медиа
......... Соцсетевое и цифровое перетекают из проекта в проект, определяя главную рамку пандемии: ограниченное безграничное пространство сети. Серия Владимира Карташова «Протодисплей» кажется попыткой выйти за тематические границы. Художник создает дисплеи, продолжая их фантазийными рамами в попытке заменить потерянные возможности сенситивного и невербального. Однако мистическое и ускользающее в работе, вырывающиеся в разные стороны рамы приобретают форму барочных багетов: видимо, через новый мистицизм мы снова выйдем в топкое болото вычурных блестящих объемов.
......... Но, наверно, самым оторванным от локального контекста, незаземленным объектом выставки является работа Альбины Мохряковой из серии «Синяки»: большой принт с портретом девушки с синяком под глазом. Детализация фотопечати позволяет без труда разглядеть искусственную природу увечья: синяк не более чем профессиональный грим и, кроме цвета, не несет больше никаких характерных признаков последствий ушиба мягких тканей. Здесь в очередной раз поднимается вопрос недоверия к фотографии как к документу, простоты фальсификации и манипуляции при помощи изображений [3]. Акцент именно на недоверии к документу, подтверждающему акт насилия, его слишком легкой подмене сегодня. Нас снова вводят в общемировую усредненную ситуацию: Эмбер Хёрд, маски инстаграма, бьюти-лайфхаки.
Альбина Мохрякова. Серия «Синяки». 2020. Фотопечать
......... Но если в США фотография, пусть сфабрикованная, может являться весомой причиной для возбуждения уголовного дела, то в России даже физическое освидетельствование побоев не всегда учитывается следствием. Эфемерная граница между общностью и локальностью представлена вполне прозрачно: самоизоляция не сдвинула с мертвой точки систему, а факт поддельной фотографии не имеет никакого смысла в условиях отсутствия закона.
......... Курсирование пандемии в поле художественного высказывания как нового, принципиально все изменившего, является основной проблемой не только конкретного проекта, но всех подобных выставок вообще. Идея коллективного переживания и коллективного опыта сквозит через многочисленные формулировки и образы. Если кого-то и обошла практика #pandemicdreams, всегда есть возможность переосмыслить собственный опыт, вырвать себя из субъективного контекста восприятия и растворить в усредненной коллективности кросс-модальных ассоциаций.
......... Границы размываются наподобие того, как это заявляли весной технократы-оптимисты, предрекающие эру большего равенства через zoom-поворот в социальном поле. В новом мега-государстве, объединенные всемирной сетью, у нас больше нет возможности для нейро-специфичности восприятия. Рефлексия субъективного остается вынесенной за скобки и заменяется успокаивающими практиками поверхностной общности.
Примечания:

1 Butler J. Capitalism Has its Limits. Доступно по ссылке.
2 Малабу, К. От карантина до карантина: Руссо, Робинзон Крузо и «Я». Доступно по ссылке.
3 Как минимум критику достоверности фотографии можно прочитать у Сонтаг С. «Смотрим на чужие страдания», она же представлена в более широкой перспективе у Мирзоева Н. в книге «Как смотреть на мир». Сонтаг, С. Смотрим на чужие страдания. — М.: АдМаргинем Пресс, 2014; Мирзоев, Н. Как смотреть на мир. — М.: АдМаргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019.