1.3..София Дорофеева. Сложно представить бизнес, где ты выгодно торгуешь мухами. Интервью с куратором и художником Ильей Смирновым.
,......... #AlyssaDavisGallery #Старт #ИльяСмирнов #Modernart
.........Одним из новых кураторов проекта Старт стал художник и куратор — Илья Смирнов. Выпускник Венской академии изобразительных искусств, основатель Alyssa Davis Gallery, Нью-Йорк. Живет и работает в Москве.
.........Мы решили поговорить с Ильей про жизнь и искусство в Нью-Йорке и решении вернуться в Россию.
.........Илья Смирнов
.........Почему вы вернулись в Москву из Америки? Кажется, многие россияне с радостью сделали бы наоборот.
.........С точки зрения потребителя, Нью-Йорк — это как Москва в 2008-м: ты платишь слишком много за очень плохое качество жизни. Ты ждешь поезда 20 минут на станции с черным, отслаивающимся, покрытым плесенью потолком, по стенам течет канализационная вода, потом идешь по потокам жидкого мусора в дом, где по лестнице бегают крысы, а на каждой лестничной площадке выставлен пакет с мусором, и заходишь в свою гипсокартонную комнату размером в 7 квадратных метров. При этом Chinatown — район, где живет большинство художников и каждые полгода открываются новые галереи. И это единственный район, где ты можешь позволить себе жить, если ты занимаешься искусством – не как Джефф Кунс, а как молодой художник. Плюс прямо по Ходасевичу начала возникать такая эмигрантская тоска и фантомная боль, где снятся конструктивистские здания, широкие проспекты, ампир и русская природа. К тому же в Америке сейчас такая очень странная, сильно политизированная атмосфера, т.е. реально все обсуждают Трампа, Путина, социальную несправедливость, расизм и т.д. Я помню, как я ездил в Бостон, посмотреть на то, что есть в гарвардской книжной лавке. В каталоге у них был заявлен огромный список работ по арабскому мистицизму, там куча книг Ибн Араби, Аль Кинди итд. Я приезжаю, и весь магазин — это левая марксистская литература. Есть такое представление, что Штаты — такой дикий запад и свобода, а на самом деле там очень тоталитарное классовое общество, как будто бы это СССР, который не развалился. И это там не на уровне государственного принуждения, а на уровне социума все очень идеологизировано. Ну и последнее, самое важное соображение было идеей открыть в определенный момент ветку галереи в России и начать налаживать какой-то обмен в плане искусства. В этом смысле СТАРТ — отличное место, чтобы начать исследование рынка и познакомиться здесь с людьми из индустрии через профессиональное взаимодействие.
.........А как там обстоят дела с современным искусством?
.........В смысле современного искусства, Нью-Йорк — город с, пожалуй, самой развитой индустрией. Четыре дня в неделю открываются новые выставки, где интенсивно общаются как люди из индустрии, так и просто любители, все очень динамично. Ты заходишь в помещение, и у тебя закладывает уши, потому что оно набито людьми, которые разговаривают друг с другом. Это эффект нормального рынка искусства, и это связано в том числе и с налоговым законодательством. Допустим, в России ты не можешь купить работу у современного художника и получить значительную налоговую скидку, а в Штатах такая вещь есть. Плюс, это финансовый центр, поэтому естественно, что художники и галеристы чувствуют: о, где-то рядом ходят большие деньги, надо работать, сотрудничать слэш соревноваться со всеми и продавать, продавать, продавать. То есть такой сильный финансовый драйвер, который при этом многие критикуют с той позиции, что художники прогибаются под рынок. Я, если честно, вижу в этом больше положительных моментов, тем более, что критика, как правило, исходит от не очень успешных художников, которые делают такой же zombie formalism, просто хуже качеством. Никто же не просит делать только огромные абстрактные панели – к тому же это будет выглядеть скучно в документации. Ты делаешь одну абстрактную панель на продажу и совмещаешь ее с нестандартными непродаваемыми работами, допустим инсталляцией из био-материала, которая рассыпется за две недели, и рисунком на стене, который замажут после окончания шоу. Другой положительный момент: выставочное пространство всегда тотально. Продумано все от розеток до освещения и плинтусов. В России это пока не очень понимают, и возникают какие-то дикие решения вроде диджейского стола и ваз с цветами в одном зале с работами. Есть одна галерея в Москве, очень центрально расположенная, и там в зале в углу огромная металлическая двойная дверь другого цвета, чем стена. То есть предполагается, что все в этом углу у тебя не на нейтральном фоне, а на фоне этой очень экспрессивной двери, которая глушит любую работу. Еще зачем-то вешают картины на две лески. И что с этим делать? Это же невозможно нормально отфотографировать. Документация и прочий пост-продакшн тоже поставлены на поток, и, как правило, будущая документация выставки диктует развеску. Если это не супер-сознательный ход, ты никогда не станешь позиционировать скульптуру в зале так, чтобы прямо за ней маячила какая-нибудь цветная картина, потому что на снимке все сольется в кашу. Диктат документации имеет и побочные эффекты: уже несколько лет идет поток работ, которые выглядят очень хорошо на снимках, и при этом совершенно невнятные вживую. Обычно это такой низкий ящик, внутрь которого крепится разная фигня из фотогеничных материалов — шланги, заляпанные краской, цепочки, раскрашенные мини-скульптурки и т.п. Потом ящик вешается на стену лицом к зрителю, и — бам, работа готова! Воспринимать ее можно только, если ты ее сфотографировал в HD фронтально и потом рассматриваешь детали на экране.
.........Одним из новых кураторов проекта Старт стал художник и куратор — Илья Смирнов. Выпускник Венской академии изобразительных искусств, основатель Alyssa Davis Gallery, Нью-Йорк. Живет и работает в Москве.
.........Мы решили поговорить с Ильей про жизнь и искусство в Нью-Йорке и решении вернуться в Россию.
.........Илья Смирнов
.........Почему вы вернулись в Москву из Америки? Кажется, многие россияне с радостью сделали бы наоборот.
.........С точки зрения потребителя, Нью-Йорк — это как Москва в 2008-м: ты платишь слишком много за очень плохое качество жизни. Ты ждешь поезда 20 минут на станции с черным, отслаивающимся, покрытым плесенью потолком, по стенам течет канализационная вода, потом идешь по потокам жидкого мусора в дом, где по лестнице бегают крысы, а на каждой лестничной площадке выставлен пакет с мусором, и заходишь в свою гипсокартонную комнату размером в 7 квадратных метров. При этом Chinatown — район, где живет большинство художников и каждые полгода открываются новые галереи. И это единственный район, где ты можешь позволить себе жить, если ты занимаешься искусством – не как Джефф Кунс, а как молодой художник. Плюс прямо по Ходасевичу начала возникать такая эмигрантская тоска и фантомная боль, где снятся конструктивистские здания, широкие проспекты, ампир и русская природа. К тому же в Америке сейчас такая очень странная, сильно политизированная атмосфера, т.е. реально все обсуждают Трампа, Путина, социальную несправедливость, расизм и т.д. Я помню, как я ездил в Бостон, посмотреть на то, что есть в гарвардской книжной лавке. В каталоге у них был заявлен огромный список работ по арабскому мистицизму, там куча книг Ибн Араби, Аль Кинди итд. Я приезжаю, и весь магазин — это левая марксистская литература. Есть такое представление, что Штаты — такой дикий запад и свобода, а на самом деле там очень тоталитарное классовое общество, как будто бы это СССР, который не развалился. И это там не на уровне государственного принуждения, а на уровне социума все очень идеологизировано. Ну и последнее, самое важное соображение было идеей открыть в определенный момент ветку галереи в России и начать налаживать какой-то обмен в плане искусства. В этом смысле СТАРТ — отличное место, чтобы начать исследование рынка и познакомиться здесь с людьми из индустрии через профессиональное взаимодействие.
.........А как там обстоят дела с современным искусством?
.........В смысле современного искусства, Нью-Йорк — город с, пожалуй, самой развитой индустрией. Четыре дня в неделю открываются новые выставки, где интенсивно общаются как люди из индустрии, так и просто любители, все очень динамично. Ты заходишь в помещение, и у тебя закладывает уши, потому что оно набито людьми, которые разговаривают друг с другом. Это эффект нормального рынка искусства, и это связано в том числе и с налоговым законодательством. Допустим, в России ты не можешь купить работу у современного художника и получить значительную налоговую скидку, а в Штатах такая вещь есть. Плюс, это финансовый центр, поэтому естественно, что художники и галеристы чувствуют: о, где-то рядом ходят большие деньги, надо работать, сотрудничать слэш соревноваться со всеми и продавать, продавать, продавать. То есть такой сильный финансовый драйвер, который при этом многие критикуют с той позиции, что художники прогибаются под рынок. Я, если честно, вижу в этом больше положительных моментов, тем более, что критика, как правило, исходит от не очень успешных художников, которые делают такой же zombie formalism, просто хуже качеством. Никто же не просит делать только огромные абстрактные панели – к тому же это будет выглядеть скучно в документации. Ты делаешь одну абстрактную панель на продажу и совмещаешь ее с нестандартными непродаваемыми работами, допустим инсталляцией из био-материала, которая рассыпется за две недели, и рисунком на стене, который замажут после окончания шоу. Другой положительный момент: выставочное пространство всегда тотально. Продумано все от розеток до освещения и плинтусов. В России это пока не очень понимают, и возникают какие-то дикие решения вроде диджейского стола и ваз с цветами в одном зале с работами. Есть одна галерея в Москве, очень центрально расположенная, и там в зале в углу огромная металлическая двойная дверь другого цвета, чем стена. То есть предполагается, что все в этом углу у тебя не на нейтральном фоне, а на фоне этой очень экспрессивной двери, которая глушит любую работу. Еще зачем-то вешают картины на две лески. И что с этим делать? Это же невозможно нормально отфотографировать. Документация и прочий пост-продакшн тоже поставлены на поток, и, как правило, будущая документация выставки диктует развеску. Если это не супер-сознательный ход, ты никогда не станешь позиционировать скульптуру в зале так, чтобы прямо за ней маячила какая-нибудь цветная картина, потому что на снимке все сольется в кашу. Диктат документации имеет и побочные эффекты: уже несколько лет идет поток работ, которые выглядят очень хорошо на снимках, и при этом совершенно невнятные вживую. Обычно это такой низкий ящик, внутрь которого крепится разная фигня из фотогеничных материалов — шланги, заляпанные краской, цепочки, раскрашенные мини-скульптурки и т.п. Потом ящик вешается на стену лицом к зрителю, и — бам, работа готова! Воспринимать ее можно только, если ты ее сфотографировал в HD фронтально и потом рассматриваешь детали на экране.
Installation view: 40 Pest Street, Alyssa Davis Gallery, 2017 Фото: http://www.alyssadavis.gallery/exhibitions/
Installation view: 40 Pest Street, Alyssa Davis Gallery, 2017 Фото: http://www.alyssadavis.gallery/exhibitions/
Installation view: 40 Pest Street, Alyssa Davis Gallery, 2017 Фото: http://www.alyssadavis.gallery/exhibitions/
.........Как вы пришли к тому, чтобы там открыть свою галерею?
.........Когда я еще учился в Вене, я познакомился с одним из людей, которые делали Appendix project space в Портлэнде, и он тогда собирался закрывать Appendix и переезжать в Нью-Йорк. Я предложил ему перезапустить Appendix в Нью-Йорке, он согласился. При этом, на фоне венских и берлинских цен на аренду у меня было такое наивное представление, что я в Нью-Йорке смогу снимать не семиметровую комнату, а нормальное помещение, где я буду жить и делать выставки. Через пару месяцев, когда я уже был в городе, он сказал, что решил делать другое пространство с другими людьми. Другое пространство у них в итоге просуществовало пол-года, пока все не посрались из-за денег. Какое-то время я просто работал для Novembre magazine, Sexmagazinе, DIS и параллельно искал напарника, с которым можно было бы делать галерею. В итоге через индустрию моды я познакомился с Алисой – она сдавала свое очень кинематографичное пространство под съемки раз в пару месяцев, и мы решили там устроить регулярную выставочную программу, которая не мешала бы делать ивенты, и пытаться продавать то, что мы выставляем. Если говорить в более общих терминах, то как художник ты поневоле находишься в зависимой позиции от галеристов и кураторов. Если же у тебя есть еще и контроль над выставочным пространством, то баланс сил более-менее выравнивается. К тому же, я уже много лет занимаюсь мониторингом выставок, пытаюсь определить для себя какие-то законы развески, расположения объектов в пространстве. Галерея – это способ применить накопленные знания и поддержать художников, которые, с моей точки зрения, делают интересные вещи. Плюс, аспект коммуникации – гораздо интереснее поработать с кем-нибудь над выставкой, чем просто обсуждать с какие-то абстрактные вещи, связанные с искусством. Свое пространство – это, в принципе, следующий логический шаг для художника. Вот ты научился расставлять свои поделки, это уже не так интересно, и ты начинаешь расставлять поделки других и комбинировать их друг с другом.
.........С какой выставки вы начали?
.........Первую выставку я делал с Эммой Макмиллан. Она уже 8 лет жила в Нью-Йорке, за все это время участвовала всего в нескольких групповых выставках, делала такие не очень внятные геометрические картины, основанные на очертаниях букв алфавита, и при этом у нее был огромный архив работ на бумаге. В ее студии-квартире в Бруклине вокруг матраса лежали стопки рисунков, и она говорила, что как только просыпается, то сразу начинает рисовать. Архив почти никто не видел, она позиционировала себя как живописец в основном. В какой-то момент за часов пять примерно я просмотрел все ее портфолио с работами на бумаге, и решил сделать с ней такую выставку, как если бы она такой уже очень известный художник, то есть ретроспективу, где будет множество работ на стенах, и еще такие горизонтальные, как бы академические столы для рисунков, которые будут решены не академическим образом. Чтобы сделать столы, мы решили использовать старое оконное стекло, что осталось после ремонта, поставить его на козлы, положить сверху рисунки, а накрыть листами плексигласа под размер. В Лондоне нашлись какие-то очень странные козлы, которые можно было заказать, они выглядели по-медицински, как будто бы их сделали из костылей. Когда они пришли, надо было их только немного подрезать и правильно расположить в пространстве. Несколько часов мы их двигали по сантиметру туда-сюда, пока они не встали идеально. На один стол пошли маленькие эскизы в основном и еще один двухсторонний рисунок, для которого Алиса сделала лайтбокс с аккумулятором, чтобы не тянуть провода. На другом столе была более персональная и документальная история с материалами из всяких психологических программ, в которых участвовала Эмма, ее рецепты на лекарства, бумага о том, что ее выселяют из студии за неуплату, вызов в суд и т.п. То есть через выставку создавался имидж очень большого художника, у которого, тем не менее, много проблем в той сфере жизни, что не связана с искусством. Самое классное, что это все сработало и дало ее карьере хороший толчок. Она начала делать большие вдумчивые работы на холстах, и через какое-то время у нее прошло еще одно соло в Лос-Анджелесе, а потом одно в Нью-Йоркe, которое попало в critic's picks на Артфоруме.
.........Когда я еще учился в Вене, я познакомился с одним из людей, которые делали Appendix project space в Портлэнде, и он тогда собирался закрывать Appendix и переезжать в Нью-Йорк. Я предложил ему перезапустить Appendix в Нью-Йорке, он согласился. При этом, на фоне венских и берлинских цен на аренду у меня было такое наивное представление, что я в Нью-Йорке смогу снимать не семиметровую комнату, а нормальное помещение, где я буду жить и делать выставки. Через пару месяцев, когда я уже был в городе, он сказал, что решил делать другое пространство с другими людьми. Другое пространство у них в итоге просуществовало пол-года, пока все не посрались из-за денег. Какое-то время я просто работал для Novembre magazine, Sexmagazinе, DIS и параллельно искал напарника, с которым можно было бы делать галерею. В итоге через индустрию моды я познакомился с Алисой – она сдавала свое очень кинематографичное пространство под съемки раз в пару месяцев, и мы решили там устроить регулярную выставочную программу, которая не мешала бы делать ивенты, и пытаться продавать то, что мы выставляем. Если говорить в более общих терминах, то как художник ты поневоле находишься в зависимой позиции от галеристов и кураторов. Если же у тебя есть еще и контроль над выставочным пространством, то баланс сил более-менее выравнивается. К тому же, я уже много лет занимаюсь мониторингом выставок, пытаюсь определить для себя какие-то законы развески, расположения объектов в пространстве. Галерея – это способ применить накопленные знания и поддержать художников, которые, с моей точки зрения, делают интересные вещи. Плюс, аспект коммуникации – гораздо интереснее поработать с кем-нибудь над выставкой, чем просто обсуждать с какие-то абстрактные вещи, связанные с искусством. Свое пространство – это, в принципе, следующий логический шаг для художника. Вот ты научился расставлять свои поделки, это уже не так интересно, и ты начинаешь расставлять поделки других и комбинировать их друг с другом.
.........С какой выставки вы начали?
.........Первую выставку я делал с Эммой Макмиллан. Она уже 8 лет жила в Нью-Йорке, за все это время участвовала всего в нескольких групповых выставках, делала такие не очень внятные геометрические картины, основанные на очертаниях букв алфавита, и при этом у нее был огромный архив работ на бумаге. В ее студии-квартире в Бруклине вокруг матраса лежали стопки рисунков, и она говорила, что как только просыпается, то сразу начинает рисовать. Архив почти никто не видел, она позиционировала себя как живописец в основном. В какой-то момент за часов пять примерно я просмотрел все ее портфолио с работами на бумаге, и решил сделать с ней такую выставку, как если бы она такой уже очень известный художник, то есть ретроспективу, где будет множество работ на стенах, и еще такие горизонтальные, как бы академические столы для рисунков, которые будут решены не академическим образом. Чтобы сделать столы, мы решили использовать старое оконное стекло, что осталось после ремонта, поставить его на козлы, положить сверху рисунки, а накрыть листами плексигласа под размер. В Лондоне нашлись какие-то очень странные козлы, которые можно было заказать, они выглядели по-медицински, как будто бы их сделали из костылей. Когда они пришли, надо было их только немного подрезать и правильно расположить в пространстве. Несколько часов мы их двигали по сантиметру туда-сюда, пока они не встали идеально. На один стол пошли маленькие эскизы в основном и еще один двухсторонний рисунок, для которого Алиса сделала лайтбокс с аккумулятором, чтобы не тянуть провода. На другом столе была более персональная и документальная история с материалами из всяких психологических программ, в которых участвовала Эмма, ее рецепты на лекарства, бумага о том, что ее выселяют из студии за неуплату, вызов в суд и т.п. То есть через выставку создавался имидж очень большого художника, у которого, тем не менее, много проблем в той сфере жизни, что не связана с искусством. Самое классное, что это все сработало и дало ее карьере хороший толчок. Она начала делать большие вдумчивые работы на холстах, и через какое-то время у нее прошло еще одно соло в Лос-Анджелесе, а потом одно в Нью-Йоркe, которое попало в critic's picks на Артфоруме.
Emma McMillan, Untitled. Фото: http://www.alyssadavis.gallery/exhibitions
Emma McMillan, Installation view: Hard Times, What? Alyssa Davis Gallery, 2017. Фото: http://www.alyssadavis.gallery/exhibitions
Emma McMillan, Installation view: Hard Times, What? Alyssa Davis Gallery, 2017. Фото: http://www.alyssadavis.gallery/exhibitions
.........Расскажите про знакомство с Эдом Форньелем и проект Sim Vol. 1.
.........Мы познакомились через snapchat. Я тогда еще учился и постоянно ездил на всякие музыкальные вещи в Берлине, откуда рассылал всем видео с безумными обдолбанными людьми на рейвах. Эд как раз делал видео-проект про вечеринки с музеем современного искусства в Лос-Анджелесе, был их бюджет, и он пригласил меня приехать и поучаствовать. В следующий раз мы виделись в Нью-Йорке, когда он показывал работы в Swiss Institute и в Arsenal. Ему понравилось пространство, и через Arsenal он прислал массивную модель района, где находилась галерея. Его идеей было запустить в этот лабиринт 1000 кормовых аргентинских тараканов, чтобы они там дрались за выживание. Скульптура работала как иллюстрация к его ролевой игре про конец постиндустриальной цивилизации. Аргентинские тараканы – ночные насекомые, поэтому днем лабиринт нужно было накрывать толстой тканью от солнечного света, и соответственно инсталляция работала только ночью. Для этого я нашел театральный прожектор с мягким желтым светом, который их не раздражал. Ножки к лабиринту мы отпилили от старой школьной парты. Внутри лабиринта было две камеры: одна транслировала дневное видео на YouTube, другая работала ночью и посылала сигнал на ресивер, подключенный к монитору в помещении. Одновременно они не могли работать, потому что, как оказалось, их сигналы друг с другом конфликтуют. Ночью камера питалась от аккумулятора, прикрепленного ко дну лабиринта, чтобы провод не портил скульптурный эффект. Я без сопроводительного текста залил трансляцию с YouTube на доску 4chan, посвященную теориям заговора и паранормальным вещам, и люди начали спонтанно придумывать всякие объяснения тому, что они видели. Кто-то написал, что лабиринт на самом деле огромный, по нему бегают увеличенные тараканы ростом с собаку, и это все какой-то тайный правительственный эксперимент. Во время бильдербергской конференции кто-то стал ретранслировать наш канал так, как будто бы это живая трансляция с конференции. Какие-то дети создали канал на discord, где они обсуждали это все. Они же дали тараканам имена. Был Денни и еще пять других имен. В итоге я этот процесс осмысления задокументировал и сделал публикацию на O Fluxo, где все подробно расписано. Так вот. Тараканов нужно было запустить в лабиринт за несколько минут до открытия выставки, чтобы на публику они активно исследовали пространство и не забивались по углам. Они жили в таком аквариуме, заваленном едой, и все дно было в испражнениях, которыми питаются личинки – но мы это поняли слишком поздно, и я помню, как без десяти семь нам пришлось быстро руками закидывать эту массу в лабиринт и еще следить, чтобы никто не убежал. Этот проект длился несколько месяцев, и под конец я уже чувствовал себя как распорядитель концентрационного лагеря. Ну есть такое представление, что тараканы – просто биороботы, но через какое-то время ты понимаешь, что это не так, начинаешь воспринимать их как людей. У Эда была идея заморить их голодом, а потом пришпилить булавками в тех местах, где они умерли, но я уговорил его, что надо их просто выпустить, а из останков, тех, что погибли, сделать вторую итерацию этой выставки. Алиса постоянно работает с Ганой, это такая страна в Африке, и там есть интересный обычай хоронить в гробах, обозначающих профессию погибшего. То есть если ты сапожник, то тебя похоронят в гробе, похожем на гигантский ботинок. У меня появилась идея заказать гроб в форме вертикального таракана для сухих экзоскелетов тех тараконов, что погибли, и у него на груди будут вертикальным списком вырезаны имена, которыми их назвали дети с discord: DENNY, FRED, POINTY, Y-784, Y-783, BABY BUG. Но это случится, когда у нас появится бюджет на это все.
.........Мы познакомились через snapchat. Я тогда еще учился и постоянно ездил на всякие музыкальные вещи в Берлине, откуда рассылал всем видео с безумными обдолбанными людьми на рейвах. Эд как раз делал видео-проект про вечеринки с музеем современного искусства в Лос-Анджелесе, был их бюджет, и он пригласил меня приехать и поучаствовать. В следующий раз мы виделись в Нью-Йорке, когда он показывал работы в Swiss Institute и в Arsenal. Ему понравилось пространство, и через Arsenal он прислал массивную модель района, где находилась галерея. Его идеей было запустить в этот лабиринт 1000 кормовых аргентинских тараканов, чтобы они там дрались за выживание. Скульптура работала как иллюстрация к его ролевой игре про конец постиндустриальной цивилизации. Аргентинские тараканы – ночные насекомые, поэтому днем лабиринт нужно было накрывать толстой тканью от солнечного света, и соответственно инсталляция работала только ночью. Для этого я нашел театральный прожектор с мягким желтым светом, который их не раздражал. Ножки к лабиринту мы отпилили от старой школьной парты. Внутри лабиринта было две камеры: одна транслировала дневное видео на YouTube, другая работала ночью и посылала сигнал на ресивер, подключенный к монитору в помещении. Одновременно они не могли работать, потому что, как оказалось, их сигналы друг с другом конфликтуют. Ночью камера питалась от аккумулятора, прикрепленного ко дну лабиринта, чтобы провод не портил скульптурный эффект. Я без сопроводительного текста залил трансляцию с YouTube на доску 4chan, посвященную теориям заговора и паранормальным вещам, и люди начали спонтанно придумывать всякие объяснения тому, что они видели. Кто-то написал, что лабиринт на самом деле огромный, по нему бегают увеличенные тараканы ростом с собаку, и это все какой-то тайный правительственный эксперимент. Во время бильдербергской конференции кто-то стал ретранслировать наш канал так, как будто бы это живая трансляция с конференции. Какие-то дети создали канал на discord, где они обсуждали это все. Они же дали тараканам имена. Был Денни и еще пять других имен. В итоге я этот процесс осмысления задокументировал и сделал публикацию на O Fluxo, где все подробно расписано. Так вот. Тараканов нужно было запустить в лабиринт за несколько минут до открытия выставки, чтобы на публику они активно исследовали пространство и не забивались по углам. Они жили в таком аквариуме, заваленном едой, и все дно было в испражнениях, которыми питаются личинки – но мы это поняли слишком поздно, и я помню, как без десяти семь нам пришлось быстро руками закидывать эту массу в лабиринт и еще следить, чтобы никто не убежал. Этот проект длился несколько месяцев, и под конец я уже чувствовал себя как распорядитель концентрационного лагеря. Ну есть такое представление, что тараканы – просто биороботы, но через какое-то время ты понимаешь, что это не так, начинаешь воспринимать их как людей. У Эда была идея заморить их голодом, а потом пришпилить булавками в тех местах, где они умерли, но я уговорил его, что надо их просто выпустить, а из останков, тех, что погибли, сделать вторую итерацию этой выставки. Алиса постоянно работает с Ганой, это такая страна в Африке, и там есть интересный обычай хоронить в гробах, обозначающих профессию погибшего. То есть если ты сапожник, то тебя похоронят в гробе, похожем на гигантский ботинок. У меня появилась идея заказать гроб в форме вертикального таракана для сухих экзоскелетов тех тараконов, что погибли, и у него на груди будут вертикальным списком вырезаны имена, которыми их назвали дети с discord: DENNY, FRED, POINTY, Y-784, Y-783, BABY BUG. Но это случится, когда у нас появится бюджет на это все.
 |  |  |
Sim Vol. 1 by Ed Fornieles at Alyssa Davis, New York. Фото: http://tzvetnik.online
.........Уже знаете чьи выставки будете делать в новом сезоне?
.........Сейчас у нас довольно обширный список людей, которых мы хотим выставить. В следующем сезоне, помимо прочего, мы будем делать выставку с Виктором Тимофеевым и Анной Соляль. Виктор делает рисунки и концептуальные работы с VR на персонализированном софте, где твои действия влияют на множество подсистем, и это все демонстрируется зрителям на экране. То есть участник ползает по ковру в VR, пытаясь найти выход из лабиринта, а его действия конвертируются в терраформинг какого-то острова. Недавно с ним вышло прекрасное интервью, кстати. Анна тоже работает с рисунком и делает классные симметричные плоские скульптуры, используя велосипедные цепи, кусочки одноразовых бритв и текстиль.
.........На какие мировые примеры вы ориентируетесь как куратор?
.........Из образовательных учреждений – в первую очередь RISD в Провиденсе, городе Лавкрафта. Эта очень мощная кузница кадров. Все выпускники этой школы, что я знаю, делают очень качественные работы, и у них все хорошо с карьерой. В Нью-Йоркe могу выделить несколько галерей. Есть MX Gallery и 15 Orient. Я помню, как Рафаэль и MX рассказывал, как для выставки Поля Гондри (а Поль, кроме того, что у него замечательные рисунки, еще делает 15 Orient) нужно было достать множество мух. A мух очень сложно и дорого купить, потому что, ну, сложно себе представить такой бизнес, где ты выгодно торгуешь мухами. И вот ему пришлось поставить на крышу дома поставить ванну и тазы с гниющим мясом, частично закрытые полиэтиленом. Вот так они стояли все лето, пока не набралось достаточное количество мух. Еще есть Catbox Contemporary . У человека в квартире стоит кошкин дом, такая стандартная структура с мягкими ящиками, по которой кошка может лазить и драть об нее когти. И внутри этой штуки и на ней он выставляет всякие мини-работы. Конструкция стоит $70 примерно, и это замечательный пример того, что, если ты хочешь выставлять искусство, не обязательно снимать какой-нибудь парадный зал. Вот у тебя есть, скажем ненужная ниша в квартире, вот и делай галерею Ниша. Главное выставлять нормальных художников и документировать то, что ты делаешь. Ну, и чтобы это было остроумно и непохоже на другие вещи. В аналогичном жанре был еще Bedstuy Love Affair. У них на сайте фотография маленькой улицы в Нью-Йорке, которая принадлежит немцам и где сидит Гете Институт. Дома там тоже все немецкие, это такой уголок Германии, где ты забываешь, что ты в Штатах, пока не посмотришь наверх на небоскребы. При этом сама галерея – просто фургон в Бруклине. У них замечательная документация выставок. С каждой выставки около 100 грязных неровных снимков, сделанных на мыльницу со вспышкой.
.........Какие выставки последнего времени вам больше всего запомнились?
.........Из молодых понравилась групповая выставка NVV_2018 , что организовали TARWUK в Музее Современного Искусства в Дубровнике, Хорватия. TARWUK - это пара из Хорватии, они живут в Нью-Йоркe и делают довольно интересное искусство. У них скульптурная практика в основном, я помню, они рассказывали, как они друг другу лечили зубы, когда у них не было денег на врача: «Просто сверлишь, заделываешь, чуть шлифуешь». У выставки в Дубровнике такая необязательная документация на карманный пленочный фотоаппарат, и все сделано с легкой отсылкой к наивному искусству. В похожем жанре была хорошая выставка Вина МакКарти и Джаспера Спайсиро в книжном магазине Рудольфа Штайнера. Из последнего еще показалась интересной большая групповая выставка на природе, приуроченная к местному фестивалю тяжелого металла. Работы висели в пластиковых файлах, пришпиленные степлером к деревьям. Так к деревьям обычно крепят какой-то мускус, чтобы отпугивать вредителей. Предполагается, что посетители фестиваля могут взять любую работу. Документация выставки, естественно, включает в себя фотографии любителей металла. Невостребованные работы сожгут, когда выставка закончится, и при этом там большой список качественных, продаваемых художников, вроде Паркера Ито. В Москве за последний год запомнилась выставка Стаса Волязловского в Риджине. Интересная техника с рисунком шариковой ручкой по заляпанным, очень телесным матрасам. Глобально, недавно был Jason Dodge в Casey Caplan. Потрясающая расстановка простых, обыденных объектов. Вот ты смотришь на эту прозрачную трубу, перевязанную розовой штучкой от мусорного пакета, и у тебя нет вопросов к художнику: что, да зачем, да почему. Возникает четкая, дистиллированная эмоция, которую при этом невозможно передать текстом, кроме как «очень грустно и приятно».
.........Сейчас у нас довольно обширный список людей, которых мы хотим выставить. В следующем сезоне, помимо прочего, мы будем делать выставку с Виктором Тимофеевым и Анной Соляль. Виктор делает рисунки и концептуальные работы с VR на персонализированном софте, где твои действия влияют на множество подсистем, и это все демонстрируется зрителям на экране. То есть участник ползает по ковру в VR, пытаясь найти выход из лабиринта, а его действия конвертируются в терраформинг какого-то острова. Недавно с ним вышло прекрасное интервью, кстати. Анна тоже работает с рисунком и делает классные симметричные плоские скульптуры, используя велосипедные цепи, кусочки одноразовых бритв и текстиль.
.........На какие мировые примеры вы ориентируетесь как куратор?
.........Из образовательных учреждений – в первую очередь RISD в Провиденсе, городе Лавкрафта. Эта очень мощная кузница кадров. Все выпускники этой школы, что я знаю, делают очень качественные работы, и у них все хорошо с карьерой. В Нью-Йоркe могу выделить несколько галерей. Есть MX Gallery и 15 Orient. Я помню, как Рафаэль и MX рассказывал, как для выставки Поля Гондри (а Поль, кроме того, что у него замечательные рисунки, еще делает 15 Orient) нужно было достать множество мух. A мух очень сложно и дорого купить, потому что, ну, сложно себе представить такой бизнес, где ты выгодно торгуешь мухами. И вот ему пришлось поставить на крышу дома поставить ванну и тазы с гниющим мясом, частично закрытые полиэтиленом. Вот так они стояли все лето, пока не набралось достаточное количество мух. Еще есть Catbox Contemporary . У человека в квартире стоит кошкин дом, такая стандартная структура с мягкими ящиками, по которой кошка может лазить и драть об нее когти. И внутри этой штуки и на ней он выставляет всякие мини-работы. Конструкция стоит $70 примерно, и это замечательный пример того, что, если ты хочешь выставлять искусство, не обязательно снимать какой-нибудь парадный зал. Вот у тебя есть, скажем ненужная ниша в квартире, вот и делай галерею Ниша. Главное выставлять нормальных художников и документировать то, что ты делаешь. Ну, и чтобы это было остроумно и непохоже на другие вещи. В аналогичном жанре был еще Bedstuy Love Affair. У них на сайте фотография маленькой улицы в Нью-Йорке, которая принадлежит немцам и где сидит Гете Институт. Дома там тоже все немецкие, это такой уголок Германии, где ты забываешь, что ты в Штатах, пока не посмотришь наверх на небоскребы. При этом сама галерея – просто фургон в Бруклине. У них замечательная документация выставок. С каждой выставки около 100 грязных неровных снимков, сделанных на мыльницу со вспышкой.
.........Какие выставки последнего времени вам больше всего запомнились?
.........Из молодых понравилась групповая выставка NVV_2018 , что организовали TARWUK в Музее Современного Искусства в Дубровнике, Хорватия. TARWUK - это пара из Хорватии, они живут в Нью-Йоркe и делают довольно интересное искусство. У них скульптурная практика в основном, я помню, они рассказывали, как они друг другу лечили зубы, когда у них не было денег на врача: «Просто сверлишь, заделываешь, чуть шлифуешь». У выставки в Дубровнике такая необязательная документация на карманный пленочный фотоаппарат, и все сделано с легкой отсылкой к наивному искусству. В похожем жанре была хорошая выставка Вина МакКарти и Джаспера Спайсиро в книжном магазине Рудольфа Штайнера. Из последнего еще показалась интересной большая групповая выставка на природе, приуроченная к местному фестивалю тяжелого металла. Работы висели в пластиковых файлах, пришпиленные степлером к деревьям. Так к деревьям обычно крепят какой-то мускус, чтобы отпугивать вредителей. Предполагается, что посетители фестиваля могут взять любую работу. Документация выставки, естественно, включает в себя фотографии любителей металла. Невостребованные работы сожгут, когда выставка закончится, и при этом там большой список качественных, продаваемых художников, вроде Паркера Ито. В Москве за последний год запомнилась выставка Стаса Волязловского в Риджине. Интересная техника с рисунком шариковой ручкой по заляпанным, очень телесным матрасам. Глобально, недавно был Jason Dodge в Casey Caplan. Потрясающая расстановка простых, обыденных объектов. Вот ты смотришь на эту прозрачную трубу, перевязанную розовой штучкой от мусорного пакета, и у тебя нет вопросов к художнику: что, да зачем, да почему. Возникает четкая, дистиллированная эмоция, которую при этом невозможно передать текстом, кроме как «очень грустно и приятно».
NVV_2018, Organized by TARWUK at Museum of Modern Art Dubrovnik, Croatia. Фото: http://tzvetnik.online
1.2..София Дорофеева. Полиция в Краснодаре попыталась сорвать презентацию левого альманаха
.........Cотрудники уголовного розыска задержали участницу проекта Moloko plus Софико Арифджанову и волонтера культурного центра «Типография» Анастасию Кхухуренко.
.........На улице к ним подошли сотрудники уголовного розыска в штатском с требованием проехать с ними в отделение полиции «для проверки материалов дела». Каких именно, сотрудники правоохранительных органов не уточнили.
.........В отделении Софико угрожали, что задержать на 15 суток за неповиновение, если в участке не появится Павла Никулин. В итоге она подписать бумагу о том, что журналистка обязуется не проводить несанкционированных мероприятий и не заниматься экстремистской деятельностью, после чего отпустили.
.........На улице к ним подошли сотрудники уголовного розыска в штатском с требованием проехать с ними в отделение полиции «для проверки материалов дела». Каких именно, сотрудники правоохранительных органов не уточнили.
.........В отделении Софико угрожали, что задержать на 15 суток за неповиновение, если в участке не появится Павла Никулин. В итоге она подписать бумагу о том, что журналистка обязуется не проводить несанкционированных мероприятий и не заниматься экстремистской деятельностью, после чего отпустили.
Фото из телеграм-канала Павла Никулина
.........Павел Никулин и Софико Арифджанова приехали в Краснодар с презентацией альманаха Мoloko plus.
.........За несколько часов до презентации полицейские устроили обыск в КЦСИ «Типографии» — пространстве презентациии альманаха. По словам сотрудников правоохранительных органов, к ним поступило заявление о том, что на мероприятии будут пропагандировать наркотики и терроризм. Во время презентации полицейские провели обыск и изъяли экземпляры альманаха, не предъявив ордер.
.........Заявление в полицию по поводу презентации альманаха Moloko plus написал координатор Межрегионального общественного движения «Потомки Бессмертного полка» Михаил Баназаров.
.........Допросы, нападения, изъятия номеров и срыв презентации в Краснодаре говорят о том, что кто-то очень не хочет, чтобы мы были представлены на культурном поле региона. Власть и её сторонники сделали всё, чтобы презентация не состоялась. Однако мы как профессионалы не могли подвести читателей и все равно провели презентацию. Эта ситуация кажется мне глупой, потому что противостояние культур и доминирование культур оправдано лишь в том случае, когда одна из сторон противостояния может предложить что-то более интересное, многогранное и глубокое, чем кубанский казачий хор.
.........За несколько часов до презентации полицейские устроили обыск в КЦСИ «Типографии» — пространстве презентациии альманаха. По словам сотрудников правоохранительных органов, к ним поступило заявление о том, что на мероприятии будут пропагандировать наркотики и терроризм. Во время презентации полицейские провели обыск и изъяли экземпляры альманаха, не предъявив ордер.
.........Заявление в полицию по поводу презентации альманаха Moloko plus написал координатор Межрегионального общественного движения «Потомки Бессмертного полка» Михаил Баназаров.
.........Допросы, нападения, изъятия номеров и срыв презентации в Краснодаре говорят о том, что кто-то очень не хочет, чтобы мы были представлены на культурном поле региона. Власть и её сторонники сделали всё, чтобы презентация не состоялась. Однако мы как профессионалы не могли подвести читателей и все равно провели презентацию. Эта ситуация кажется мне глупой, потому что противостояние культур и доминирование культур оправдано лишь в том случае, когда одна из сторон противостояния может предложить что-то более интересное, многогранное и глубокое, чем кубанский казачий хор.
.........Moloko plus — альманах о насилии в современном мире. Создан в 2016 году Павелом Никулин — журналист, известный публикациями в изданиях «Русская планета», The New Times и «Такие дела».
.........На сегодняшний день вышли три номера журнала, посвященных терроризму, наркотикам и революции.
.........«Магистральная тема всех номеров — насилие, потому что замалчивание насилия борьбой с насилием назвать нельзя. Лишь спровоцировав дискуссию в обществе на эту тему, мы сможем понять, что такое насилие и как с ним бороться. Ответить на важный вопрос, является ли это имманентным свойством личности или мы можем его преодолеть.»
.........Первый номер посвящен терроризму. Рассказывает о вооруженных группах и отвечает на разные вопросы — например, чем терроризм отличается от гражданской войны, есть ли объяснение или оправдание тем, кто делает бомбы, похищает банкиров, стреляет в ментов и взрывает самолёты с гражданскими. И, разумеется, напишем о самих терактах.
.........Второй номер о ритуале аяхуаски в Подмосковье, биографии легендарного мексиканского наркобарона El Chapo, войне жителей анархического района Афин с наркоторговцами, историю от Лехи Никонова из ПТВП
.........Третий номер посвящён революции, так как из-за столетия Октябрьской революции и пятидесятилетия событий Красного мая по этой теме как раз наблюдается повышенный читательский интерес. У нас очень много в последнем номере исторических текстов и текстов об актуальных событиях в мире.
.........На сегодняшний день вышли три номера журнала, посвященных терроризму, наркотикам и революции.
.........«Магистральная тема всех номеров — насилие, потому что замалчивание насилия борьбой с насилием назвать нельзя. Лишь спровоцировав дискуссию в обществе на эту тему, мы сможем понять, что такое насилие и как с ним бороться. Ответить на важный вопрос, является ли это имманентным свойством личности или мы можем его преодолеть.»
.........Первый номер посвящен терроризму. Рассказывает о вооруженных группах и отвечает на разные вопросы — например, чем терроризм отличается от гражданской войны, есть ли объяснение или оправдание тем, кто делает бомбы, похищает банкиров, стреляет в ментов и взрывает самолёты с гражданскими. И, разумеется, напишем о самих терактах.
.........Второй номер о ритуале аяхуаски в Подмосковье, биографии легендарного мексиканского наркобарона El Chapo, войне жителей анархического района Афин с наркоторговцами, историю от Лехи Никонова из ПТВП
.........Третий номер посвящён революции, так как из-за столетия Октябрьской революции и пятидесятилетия событий Красного мая по этой теме как раз наблюдается повышенный читательский интерес. У нас очень много в последнем номере исторических текстов и текстов об актуальных событиях в мире.
Фото: Алина Десятниченко
Фото: Алина Десятниченко
1.1..София Дорофеева. Искусство на публике: за и против.
Практика взаимодействия арт-сообщества, власти и населения
Практика взаимодействия арт-сообщества, власти и населения
.........#современное #искусство #public-art #Типография #скульптура
Эскиз предоставлен ЦСИ «Типография»
.........Мэрия Краснодара неожиданно решила разнообразить городской ландшафт объектами современной скульптуры. Представить панораму художественных решений попросили членов сообщества ЦСИ «Типография», одной из самых известных региональных арт-институций в России. В числе экспертов, отбиравших работы, кураторы Ирина Горлова и Алиса Прудникова.
.........Вместо ожидаемых восторгов — негодование и даже раскаты озлобленности в местных соцсетях. Что за уродство?! Почему эти «палки» стоят за миллион?! Не хотим этого видеть в Краснодаре.
.........Чтобы разобраться, почему внешне правильная и едва ли не образцовая художественная инициатива не стала и, видимо, так и не станет действительно успешной художественной практикой взаимодействия арт-сообщества, власти и населения, мы попросили трех экспертов поделиться своим взглядом и опытом.
.........Вместо ожидаемых восторгов — негодование и даже раскаты озлобленности в местных соцсетях. Что за уродство?! Почему эти «палки» стоят за миллион?! Не хотим этого видеть в Краснодаре.
.........Чтобы разобраться, почему внешне правильная и едва ли не образцовая художественная инициатива не стала и, видимо, так и не станет действительно успешной художественной практикой взаимодействия арт-сообщества, власти и населения, мы попросили трех экспертов поделиться своим взглядом и опытом.
.........Эксперты
.........Основали самопровозглашенный институт КИСИ, ведут образовательную деятельность, организуют выставки молодых художников, фестивали паблик-арта. Обладатели премии Кандинского.
Роман Сакин
Скульптор
Фото с Facebook
Скульптор
Фото с Facebook
.........Номинант премии Кандинского-2009. В 2007 году в галерее «АртСтрелка projects» состоялась персональная выставка «КБ-1». Работает с управляемой скульптурой.
Наиля Аллахвердиева
Искусствовед, куратор
Фото с Facebook
Искусствовед, куратор
Фото с Facebook
.........Ведущий специалист страны в области интеграции современного искусства в городскую среду и общественные пространства, арт директор Музея современного искусства PERMM. До 2014 руководила паблик арт программой PERMM и направления «городская среда» Пермского центра развития дизайна ПЦРД, с 1999 по 2005 была директором Екатеринбургского филиала ГЦСИ.
.........Зачем чиновники заказывают объекты паблик-арта и интегрируют их в общественное пространство — это мода, заигрывание с креативным классом или реальный интерес в социализации современного искусства?
.........Группировка ЗИП: Скорее всего, мода и заигрывание с современностью. В регионах зачастую власть заигрывает со столичной модой и за счет этого хочет получить очки из центра. Эта проблема связана с общей централизацией власти в России: чиновники на местах не чувствуют своей самодостаточности, не обладают возможностью что-то делать, им приходится имитировать свою прогрессивность, и часто они не понимают даже зачем.
.........Роман Сакин: Для меня современный российский чиновник абсолютно отрицательный персонаж. Не знаю, какие они на самом деле, так как напрямую я никогда не сотрудничал с ними (за исключением одного раза, который закончился ничем), а сужу только по слухам и народным историям и рассказам Салтыкова-Щедрина. Поэтому я думаю, что они заказывают паблик-арт с двумя целями, украсть побольше денег и казаться себе современными, прогрессивными.
.........Наиля Аллахвердиева: Цель достаточно понятная, если мы говорим о современном искусстве и дизайне — улучшить качество городской среды, сделать ее более привлекательной, более современной, более комфортной. Кроме того паблик-арт проекты это всегда новые достопримечательности и это в дополнительный бонус города для туристов и гостей города. Безусловно, это новое веяние для России, но набирающее обороты, можно сказать что это новый тренд городского развития. В мире паблик-арт проекты появляются с 60-х годов прошлого века, как способ популяризации современного искусства и преодоления его элитарности и одновременно маргинальности. У нас паблик-арт связан с проблемами благоустройства в первую очередь и уже потом с проблемами современного искусства.
.........Есть ли в России художники, способные интегрировать современное искусство в общественное пространство ? Если да то, кто они?
.........Группировка ЗИП: Таких художников много и в каждом городе есть свои герои. Где-то они интегрируют свои работы нелегально или договариваются с владельцами пространств как в Нижнем Новгороде или как в Екатеринбурге Тимофей Радя уже сотрудничает с биеннале или частными спонсорами и устанавливает свои работы масштабно и легально. Но все равно подпольную деятельность все практикуют, без нее не как.
.........Роман Сакин: Подозреваю, что любой современный художник способен и готов интегрировать современное искусство в общественное пространство, стоит только предложить.
.........Наиля Аллахвердиева: У вас в Краснодаре живет Валерий Казас, у которого миллион идей и много реализованных проектов для городской среды. Ему, мне кажется, можно доверить город, он понимает, как с ним разговаривать. Мне очень нравится то, что делает Николай Полисский, патриарх монументальных ландшафтных инсталляций. В Перми прогремел художник из Петербурга — Андрей Люблинский, и все, что он делает для городской среды, талантливо, нестандартно, ярко и легко реализуемо. На самом деле — главная проблема русских художников — отсутствие опыта работы с городом, все же вырастали в маленьких галереях, сложно сразу переходить в масштаб. Сейчас мы только входим в эту историю, поэтому новые художники будут появляться и количество проектов для городской среды будет расти.
.........Зачем чиновники заказывают объекты паблик-арта и интегрируют их в общественное пространство — это мода, заигрывание с креативным классом или реальный интерес в социализации современного искусства?
.........Группировка ЗИП: Скорее всего, мода и заигрывание с современностью. В регионах зачастую власть заигрывает со столичной модой и за счет этого хочет получить очки из центра. Эта проблема связана с общей централизацией власти в России: чиновники на местах не чувствуют своей самодостаточности, не обладают возможностью что-то делать, им приходится имитировать свою прогрессивность, и часто они не понимают даже зачем.
.........Роман Сакин: Для меня современный российский чиновник абсолютно отрицательный персонаж. Не знаю, какие они на самом деле, так как напрямую я никогда не сотрудничал с ними (за исключением одного раза, который закончился ничем), а сужу только по слухам и народным историям и рассказам Салтыкова-Щедрина. Поэтому я думаю, что они заказывают паблик-арт с двумя целями, украсть побольше денег и казаться себе современными, прогрессивными.
.........Наиля Аллахвердиева: Цель достаточно понятная, если мы говорим о современном искусстве и дизайне — улучшить качество городской среды, сделать ее более привлекательной, более современной, более комфортной. Кроме того паблик-арт проекты это всегда новые достопримечательности и это в дополнительный бонус города для туристов и гостей города. Безусловно, это новое веяние для России, но набирающее обороты, можно сказать что это новый тренд городского развития. В мире паблик-арт проекты появляются с 60-х годов прошлого века, как способ популяризации современного искусства и преодоления его элитарности и одновременно маргинальности. У нас паблик-арт связан с проблемами благоустройства в первую очередь и уже потом с проблемами современного искусства.
.........Есть ли в России художники, способные интегрировать современное искусство в общественное пространство ? Если да то, кто они?
.........Группировка ЗИП: Таких художников много и в каждом городе есть свои герои. Где-то они интегрируют свои работы нелегально или договариваются с владельцами пространств как в Нижнем Новгороде или как в Екатеринбурге Тимофей Радя уже сотрудничает с биеннале или частными спонсорами и устанавливает свои работы масштабно и легально. Но все равно подпольную деятельность все практикуют, без нее не как.
.........Роман Сакин: Подозреваю, что любой современный художник способен и готов интегрировать современное искусство в общественное пространство, стоит только предложить.
.........Наиля Аллахвердиева: У вас в Краснодаре живет Валерий Казас, у которого миллион идей и много реализованных проектов для городской среды. Ему, мне кажется, можно доверить город, он понимает, как с ним разговаривать. Мне очень нравится то, что делает Николай Полисский, патриарх монументальных ландшафтных инсталляций. В Перми прогремел художник из Петербурга — Андрей Люблинский, и все, что он делает для городской среды, талантливо, нестандартно, ярко и легко реализуемо. На самом деле — главная проблема русских художников — отсутствие опыта работы с городом, все же вырастали в маленьких галереях, сложно сразу переходить в масштаб. Сейчас мы только входим в эту историю, поэтому новые художники будут появляться и количество проектов для городской среды будет расти.
.........«В мире паблик-арт проекты появляются с 60-х годов прошлого века как способ популяризации современного искусства и преодоления его элитарности и одновременно маргинальности. У нас паблик-арт связан с проблемами благоустройства в первую очередь и уже потом с проблемами современного искусства».
Наиля Аллахвердиева
Александр Бродский.
Ротонда, 2010
Фотографии предоставлены архива Музея современного искусства PERMM
Ротонда, 2010
Фотографии предоставлены архива Музея современного искусства PERMM
.........Что лучше, возить по регионам художников мирового и российского уровня или искать таланты на месте?
.........Группировка ЗИП: База — местная художественная среда которой нужно уделять больше всего внимания, развивать ее и давать возможность работать. Когда она есть нельзя консервироваться, надо показывать примеры из других городов и мира. Когда есть коммуникации с разными участниками процесса из разных точек света — это самое главное и интересное, как они все начинают работать знакомиться и выходить на новые уровни.
.........Роман Сакин: Лучше и то и другое. Но работать с местными художниками надо обязательно. Это очень обидно, когда к тебе в город привозят столичный арт а тебя игнорируют, именно это является причиной отрицательного отношения людей к паблик-арту в провинциальных городах.
.........Наиля Аллахвердиева: Нужен сбалансированный подход. Пройдя все стадии большого эксперимента на опыте программы паблик-арта в Перми, мы понимаем, что нужен баланс. Именно выборе художников начинается конфликт интересов. Уровень подготовки региональных художников может быть не таким как у столичных звезд или международных, но поддерживать их инициативы очень важно, в перспективе это приводит к усилению качества проектов, статуса художников, а значит в целом усиливает художественную команду города. Круто, когда рядом сильная команда художников. Это не только про политику, но и про экономику и про менеджмент процесса, можно сказать так: сильные региональные художники — ресурс города, это очень удобно. В их развитие нужно инвестировать, это всегда эффективно.
.........Как быть, если зрители безразличны или агрессивны к появлению современного искусства на улицах? Отказываться от паблик-арта?
.........Группировка ЗИП: Нет, конечно, мы живем в относительно свободном мире с множеством мнений, каждый должен иметь право высказаться в публичном пространстве, и у высказывания всегда найдутся единомышленники и поддержка.
.........Роман Сакин: Не думаю, что неприятие населением паблик-арта это серьезная проблема: что начальство скажет по телевизору, то население и примет. При Петре Первом население сначала не принимало статуи голых баб в городе, а потом всем понравилось.
.........Наиля Аллахвердиева: Нет. У меня было два контрастных опыта развития паблик-арт программ в Екатеринбурге и Перми. В Екатеринбурге все происходило очень постепенно, в течение десяти лет. Это был очень успешный опыт интеграции современного искусства. А в Перми скорость была высокой: из пустоты выстрелило сразу множество неожиданных для города образов, плюс общий политический контекст пермского культурного проекта, с очень полярными оценками. В итоге социальная реакция на проекты была очень контрастной. Но тем не менее социальный и политический конфликт вокруг паблик арт проектов — не повод от них отказываться, нужно разбираться, почему это происходит, проводить работу над ошибками и двигаться дальше. Искусство часто вызывает споры. Важно выбрать правильную стратегию интеграции, оценить все риски и постараться найти целевую аудиторию проекта, потому что это те люди, которые будут вас защищать. Очень часто причиной для отказа может стать недостаточная компетенция продюсеров проекта, которые не могут правильно объяснить чиновникам, для чего это нужно и как работает, либо в городе нет механизмов принятия решений. Чиновники много чему отказывают, это касается не только современного искусства. А вообще у нас легко можно согласовать любую рекламную «дуру», понятны механизмы, а искусство — всегда хождение по мукам.
.........Группировка ЗИП: База — местная художественная среда которой нужно уделять больше всего внимания, развивать ее и давать возможность работать. Когда она есть нельзя консервироваться, надо показывать примеры из других городов и мира. Когда есть коммуникации с разными участниками процесса из разных точек света — это самое главное и интересное, как они все начинают работать знакомиться и выходить на новые уровни.
.........Роман Сакин: Лучше и то и другое. Но работать с местными художниками надо обязательно. Это очень обидно, когда к тебе в город привозят столичный арт а тебя игнорируют, именно это является причиной отрицательного отношения людей к паблик-арту в провинциальных городах.
.........Наиля Аллахвердиева: Нужен сбалансированный подход. Пройдя все стадии большого эксперимента на опыте программы паблик-арта в Перми, мы понимаем, что нужен баланс. Именно выборе художников начинается конфликт интересов. Уровень подготовки региональных художников может быть не таким как у столичных звезд или международных, но поддерживать их инициативы очень важно, в перспективе это приводит к усилению качества проектов, статуса художников, а значит в целом усиливает художественную команду города. Круто, когда рядом сильная команда художников. Это не только про политику, но и про экономику и про менеджмент процесса, можно сказать так: сильные региональные художники — ресурс города, это очень удобно. В их развитие нужно инвестировать, это всегда эффективно.
.........Как быть, если зрители безразличны или агрессивны к появлению современного искусства на улицах? Отказываться от паблик-арта?
.........Группировка ЗИП: Нет, конечно, мы живем в относительно свободном мире с множеством мнений, каждый должен иметь право высказаться в публичном пространстве, и у высказывания всегда найдутся единомышленники и поддержка.
.........Роман Сакин: Не думаю, что неприятие населением паблик-арта это серьезная проблема: что начальство скажет по телевизору, то население и примет. При Петре Первом население сначала не принимало статуи голых баб в городе, а потом всем понравилось.
.........Наиля Аллахвердиева: Нет. У меня было два контрастных опыта развития паблик-арт программ в Екатеринбурге и Перми. В Екатеринбурге все происходило очень постепенно, в течение десяти лет. Это был очень успешный опыт интеграции современного искусства. А в Перми скорость была высокой: из пустоты выстрелило сразу множество неожиданных для города образов, плюс общий политический контекст пермского культурного проекта, с очень полярными оценками. В итоге социальная реакция на проекты была очень контрастной. Но тем не менее социальный и политический конфликт вокруг паблик арт проектов — не повод от них отказываться, нужно разбираться, почему это происходит, проводить работу над ошибками и двигаться дальше. Искусство часто вызывает споры. Важно выбрать правильную стратегию интеграции, оценить все риски и постараться найти целевую аудиторию проекта, потому что это те люди, которые будут вас защищать. Очень часто причиной для отказа может стать недостаточная компетенция продюсеров проекта, которые не могут правильно объяснить чиновникам, для чего это нужно и как работает, либо в городе нет механизмов принятия решений. Чиновники много чему отказывают, это касается не только современного искусства. А вообще у нас легко можно согласовать любую рекламную «дуру», понятны механизмы, а искусство — всегда хождение по мукам.
«Лес»
Роман Сакин
Фото с сайта http://www.romansakin.com
Роман Сакин
Фото с сайта http://www.romansakin.com
.........«Мы живем в относительно свободном мире с множеством мнений, каждый должен иметь право высказаться в публичном пространстве и у этого высказывания всегда найдутся единомышленники и поддержка.»
Группировка ЗИП
Фото: I1.WP.COM
.........Кто должен рассказать населению о новых художественных практиках? Государство, художники, институции или никто не должен?
.........Группировка ЗИП: Государство в первую очередь должно быть в этом заинтересовано, потому что культура главный связующий элемент всех стран. Также государство получает налоги и должно развивать разные виды социальных институтов. Конечно, если государство находится в стадии дикого феодального капитализма, то сфера прогрессивных практик «вынужденно» переходит в частные руки, непонятно насколько это хорошо, потому что такие структуры часто начинают работать не на общие, а на личные интересы.
.........Роман Сакин: Все перечисленные должны. Только для этого нужны доступные народу площадки. Чтобы информация поступала как бы случайно, как реклама.
.........Наиля Аллахвердиева: Обязательно нужно рассказывать. Паблика-арт ориентируется на неподготовленного зрителя, который никогда этого не видел, не ходит в музеи или бывает там очень редко. Сталкиваясь с этим в городской среде, зритель постепенно начинает к этому привыкать. Искусство в городской среде должно быть адекватно конечно социальному контексту, если вы начнете показывать нечто к чему общественное сознание радикально не готово — будет конфликт. Расширять понимание общество можно через средства массовой информации, это то, чем, по идее, они и должны заниматься, только занимаются совсем другим. У меня была история, когда я вела экскурсию нашим бабушкам, участницам программы «Музей без возраста» по оставшимся в городе паблик-арт проектам, и одна из них мне сказала: «Если бы я знала значение «Яблока» Кадыровой, я бы не ходила отворачиваясь от него все эти годы», — сказала одна из женщин после экскурсии. Важен момент расширения знаний горожан о концепции и об авторе, надо сопровождать объекты описаниями, чтобы на месте человек мог прочитать на достаточно популярным языком о смысле объекта.
.........Может ли интеграция паблик-арта в общественные пространства говорить о более прогрессивном и либеральном характере местной власти или эти явления никак не связаны?
.........Группировка ЗИП: Связаны, и это самое опасное.
.........Роман Сакин: Интеграция паблик арта может говорить скорее о более высоком интеллектуальном уровне местной власти, а не о либеральном характере. Это значит, у кого-то из начальства более сложный и извращенный способ получения удовольствия от власти, чем обычно.
.........Наиля Аллахвердиева: Это, безусловно, связано, любая поддержка современного искусства радикально меняет образ власти с консервативной на прогрессивную. Вообще искусство всегда маркёр продвинутости городских властей.
.........Группировка ЗИП: Государство в первую очередь должно быть в этом заинтересовано, потому что культура главный связующий элемент всех стран. Также государство получает налоги и должно развивать разные виды социальных институтов. Конечно, если государство находится в стадии дикого феодального капитализма, то сфера прогрессивных практик «вынужденно» переходит в частные руки, непонятно насколько это хорошо, потому что такие структуры часто начинают работать не на общие, а на личные интересы.
.........Роман Сакин: Все перечисленные должны. Только для этого нужны доступные народу площадки. Чтобы информация поступала как бы случайно, как реклама.
.........Наиля Аллахвердиева: Обязательно нужно рассказывать. Паблика-арт ориентируется на неподготовленного зрителя, который никогда этого не видел, не ходит в музеи или бывает там очень редко. Сталкиваясь с этим в городской среде, зритель постепенно начинает к этому привыкать. Искусство в городской среде должно быть адекватно конечно социальному контексту, если вы начнете показывать нечто к чему общественное сознание радикально не готово — будет конфликт. Расширять понимание общество можно через средства массовой информации, это то, чем, по идее, они и должны заниматься, только занимаются совсем другим. У меня была история, когда я вела экскурсию нашим бабушкам, участницам программы «Музей без возраста» по оставшимся в городе паблик-арт проектам, и одна из них мне сказала: «Если бы я знала значение «Яблока» Кадыровой, я бы не ходила отворачиваясь от него все эти годы», — сказала одна из женщин после экскурсии. Важен момент расширения знаний горожан о концепции и об авторе, надо сопровождать объекты описаниями, чтобы на месте человек мог прочитать на достаточно популярным языком о смысле объекта.
.........Может ли интеграция паблик-арта в общественные пространства говорить о более прогрессивном и либеральном характере местной власти или эти явления никак не связаны?
.........Группировка ЗИП: Связаны, и это самое опасное.
.........Роман Сакин: Интеграция паблик арта может говорить скорее о более высоком интеллектуальном уровне местной власти, а не о либеральном характере. Это значит, у кого-то из начальства более сложный и извращенный способ получения удовольствия от власти, чем обычно.
.........Наиля Аллахвердиева: Это, безусловно, связано, любая поддержка современного искусства радикально меняет образ власти с консервативной на прогрессивную. Вообще искусство всегда маркёр продвинутости городских властей.
«Яблоко»
Жанна Кадырова. «Яблоко»
Фото: А. Хомутов / publicartperm / flickr
Жанна Кадырова. «Яблоко»
Фото: А. Хомутов / publicartperm / flickr
«Красные человечки», Андрей Люблинский и Мария Заборовская Фото: Константин Долгановский
«Пермские ворота», Николай Полисский
Фото с сайта https://bigvill
Фото с сайта https://bigvill
Подпишитесь на рассылку из разных профессиональных областей — журналистики, цифровых медиа, дизайна, кино, социальных наук и других областей
Подписываясь на новости, вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных