Автор: Александр Башмачников

Каждый год танцевальная программа обновляется, так как хореограф заранее не знает, кто будет на балу. Танцы приходится подбирать и изменять прямо во время репетиции. Многие каноны хореографии упрощаются, чтобы человеку с ОВЗ было понятно, что из себя представляет танец, его ритм и бал в целом.

Еще одно отличие Инклюзивного бала от классического в подготовке площадки. Она должна быть ровной, чтобы человеку на коляске было удобно передвигаться. В таких танцах бывает три партнера: дама, кавалер и сопровождающий коляски. Наряд соответствует классическому балу: дамы в платьях, а кавалеры в строгих костюмах.

Автор: Андрей Гуров

Название журнала посвящено одноименной скульптуре, которая украшала главный вход Воронежского государственного Института искусств. Автор скульптуры — Александр Мельниченко. Скульптурная композиция не имела официального статуса памятника культуры и в 2013 году была демонтирована со здания по приказу тогдашнего ректора, несмотря на возмущения студентов и преподавателей.
Цель журнала — рассказывать о проблемах творческих вузов и помогать молодым людям в поисках идеального места для учебы.

Автор: Полина Фищенко
г. Екатеринбург

В подкасте я общаюсь с экспертами культуры об их деятельности, о выставках и проектах, о ситуации в сфере искусства и о том, с какими проблемами сталкиваются кураторы, художники, организаторы и работники культуры. Узнаю от активистов, деятелей и экспертов, зачем художники создают объединения, как выживают независимые кинотеатры, о чем поют музыканты в деревнях и что происходит в соседнем регионе.
В первом выпуске подкаста интервью с куратором музейного центра «Площадь мира», далее героями стали художница из Самары Катя Раек и сибирский музыкант Егор Клочихин.

Телеграмм проекта

Автор: Марина Полежаева
г. Новосибирск

Комьюнити молодых авторов, исследующих творческую среду Новосибирска.
Мы отображаем лайфстайл города и пишем о его культуре в широком смысле слова. Мы рассказываем о событиях, местах, людях. Становись частью культуры Новосибирска вместе с нами.

Автор: Дарья Кочетова
г. Иркутск

Кооператив авторов, которые пишут о том, как стать субъектом культурной жизни: писать музыку, создавать и публиковать тексты, танцевать и играть в театре. Говорим о людях и институциях, которые уже вырвались из внутренней культурной изоляции и создают что-то прямо сейчас. Первый текст «Как создать гаражную группу» основан на интервью и карточках с пошаговой инструкцией. Второй текст открывает серию материалов о женском панк-рок движении.

Автор: Евгения Стерлягова
г. Москва

Лонгрид создан для веб зина GG magazin.

Фрагмент:
Общаясь в прямом эфире GG MAGAZINE c художницей и дизайнером украшений Марией Алигожиной, мы говорили о поэтике мусора, о ностальгии и памяти места, которую содержат бывшие в употреблении предметы.
Два года назад появился микро-экологический, trash-jewelry проект «Кулёма», в рамках которого Мария собирает украшения из микромусора и найденных объектов. Этим летом на фестивале апсайклинг-дизайна в Москве Маша представила сразу две коллекции. Одна из них была сделана только из артефактов, собранных на Красной площади.
«Я мечтаю открыть собственное trash-jewelry ателье, куда можно приносить свои находки и поломанную бижутерию, а на выходе получать новую личную коллекцию из тех же самых предметов. Еще одна идея для идеального будущего — склады-мастерские для художников. Там они смогут взять и повторно использовать какие-то уже ненужные другим вещи».
По словам Маши, проект «Кулёма» прежде всего про «онелеплевание» (редкое, но точное понятие, которое использовали в своих произведениях Осип Мандельштам, Юрий Мамлеев) — про возможность почувствовать себя другим, странным, нелепым, «иным», про необходимость абсурда, творческой импровизации для повышения качества жизни каждого человека.
«Ирония есть способ сопряжения культуры, в которой происходит перманентная переоценка ценностей, и ментальности, которая пребывает в состоянии постоянного недоверия», — описывает современную ситуацию доктор философских наук, профессор Виктор Пигулевский, эксперт в сфере практической эстетики, теории современного искусства и дизайна. В мире постоянных изменений и быстрых скоростей ирония и импровизация наша необходимая терапия и способ борьбы со стереотипами мышления.
При всем этом, отношение к мусору у Маши Алигожиной не панибратское, скорее трепетное, деликатное. Коллекции находок Марии часто стайтспецифичны, посвященные различным городам. По мнению художника, своеобразные «портреты» мест получаются очень разными:
«В Киеве было очень чисто и почти не нашлось ничего, на границе с Россией набрала железок. В Индии — все в каких-то разноцветных радужных кусочках и тряпочках. За две недели в Армении у меня набралось много керамики и кусочков свернутой проволоки, видимо, ее здесь часто для чего-то используют».
Интересно было поговорить про хэнд-мейд практики с выходцами из легендарного ДК «ПЕТЛЮРА» и идейными наследницами художника, коллекционера Александра Ляшенко (Петлюры), основательницами арт-проекта здоровой пропаганды Винтажной моды и индивидуального стиля «Наденька Винтаж» — Моной Свинчак и Зинаидой Саплиной. Команда винтажного магазина «Наденька Винтаж» (Nadenka Vintage) активно занимаются реконструкцией, апсайклингом найденных вещей, смело перешивая и перекрашивания — отпускают к новым хозяевам в новую жизнь! На мой вопрос, зачем заниматься всем этим, художницы искренне признались, что «любят все уникальное и неповторимое» видят особый шик в изношенности вещей с историей. Поиск подходящих экземпляров «напоминает охоту за трофеями, когда интуитивно находишь на ощупь в каком-нибудь секонде классную ткань.., а иногда вещи сами «просят», чтобы ты забрал их из старых пыльных шкафов».

Автор: Татьяна Рыжкова
г. Москва

Мы живем в мире, где кринж — синоним восторга, актёр становится режиссером, театр трогает зрителя не только за душу (но зрителю нравится). А вот то, что у нас нет реквизита и сцены — это красивое слово «прекарность». Мы — это редакторы и театралы из разных точек России, и нам скучно, когда про театр пишут пошло, плоско, сухо (в Петербурге сказали бы «темно и вяло»:))
Мы собираем здесь анонсы, опен-коллы и спектакли — самое лучшее и отвязное, что случается с современным театром вотпрямщас.

Instagram проекта

Автор: Дарья Веселкина
г. Екатеринбург

В 2019 году я начала писать фандрайзы о детях с тяжелыми заболеваниями. Тогда я поняла, что к людям с инвалидностями и заболеваниями относятся с жалостью и снисхождением. Это не позволяет создавать равные условия для людей с разными потребностями. В это же время я работала медиатором на 5-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства. В процессе подготовки мы изучали работы художников связанные с социальными темами, учились проводить инклюзивные экскурсии. Я поняла, что искусство дает много возможностей для создания среды равенства. Художники, делая проекты о социальных проблемах, создают пространство для диалога, помогают сформировать новое отношение к ним. Я считаю, важным рассказывать о социальном искусстве, чтобы менять отношение людей к благотворительности и социальным проблемам.
Это мой первый текст в серии материалов о социальном искусстве в Екатеринбурге. Дальше я буду рассказывать о художниках, институциях, независимых объединениях города, которые работают в сфере социального искусства. Мне важно показать, как искусство взаимодействует с проблемами общества и как оно от этого меняется.

Фрагмент текста:
«Искусство дает человеку возможность сделать высказывание от первого лица, дает человеку голос, "микрофон и трибуну". Нередко социально-ориентированном искусстве все начинается просто с желания сделать ту или иную угнетаемую группу более видимой, но оно же может стать отправной точкой для самодостаточного искусства, понятного и ценного вне социального контекста», — говорит Лена Возмищева.
Природа искусства такова, что оно может исследовать зоны, которые остаются для современного общества неизвестными и непривычными: «Искусство всегда идет в зону неизведанного и развивается за счет этого. Например, документальный театр долгое время не воспринимали всерьез, а сейчас документальные пьесы идут даже в театрах с приставкой "академический"», — в России театральная культура постепенно впускает в себя высказывания тех, кто плохо интегрирован в общество, объясняет Лена.
В процессе подготовки аудиоспектакля «Питер Пэн и потерянные мальчишки» участники #ЗАживого разбирали пьесу и читали ее по ролям. Постановка делится на несколько выпусков и напоминает подкаст. Специально для эпизодов была написана музыка, из-за которой спектакль напоминает сказку. Только на самом деле это не так - в последней серии «Питера Пэна» слушатель сталкивается с более серьезной темой: «Это разговор с родителями детей с инвалидностью об инфантилизации людей с ментальными особенностями, о том, почему мы видим в них вечных детей и не из-за нас ли они становятся теми самыми "потерянными мальчишками" из банды Питера Пэна, которые никогда не повзрослеют», — рассказывает Лена.
Многие спектакли #ЗАживого построены на принципе сторителлинга, когда актер честно говорит от себя, делится своим опытом, мыслями и ощущениями со зрителем, а не заучивает текст и работает над ролью. В работе над спектаклем есть опасность экзотизировать и эстетизировать человека с инвалидностью, потому что на инклюзивное искусство часто смотрят через призму благотворительности: «Общество сейчас нередко воспринимает людей с инвалидностью как тех, кто нуждается в заботе и поддержке. Глядя на людей с инвалидностью как на тех, кто нас вдохновляет и делает нас лучше, мы выстраиваем нездоровые, патерналистские отношения», — искусство же может показать, что человек с инвалидностью самостоятелен и независим.

Автор: Елизавета Светлова
г. Санкт-Петербург

Двухдневная конференция о смерти, умирании и бессмертии с докладами, лекциями, историями и стендапами.
Спикеры — философы, антропологи, художники, нейробиологи, директора похоронных агентств, музыковеды, психологи и арт-терапевты, историки, режиссеры театра , судмедэксперты и патологоанатомы, работники хосписов и геронтологических центров и многие другие, потому что главный дисклеймер death studies — смерть одинаково принадлежит нам всем.
BIG DEATHCONF выросла из локальной петербургской DEATHCONF. Это был формат мини-конференций: 5 спикеров выступали по 15 минут, а заявки собирались через опен-колл.
Предстоящая конференция — первая в Москве и в новом формате: к классическим выступлениям мы добавили стендап и блиц-секцию для молодых исследователей. Именно поэтому она BIG.

Instagram проекта

Автор: Копылова Мария
г. Екатеринбург

Меня зовут Мария Копылова, в 2020 году я закончила Уральский архитектурно-художественный университет как художник-монументалист. Тема, которой я интересовалась во время учебы, звучала как вопрос: «Что произошло с советским монументальным искусством? Куда оно делось и почему?». В этом же году мое внимание привлек стрит-арт. В августе и сентябре работала на фестивале уличного искусства STENOGRAFFIA и познакомилась ближе с уличным искусством.
Именно тогда мне пришла идея найти связь между уличным искусством и монументализмом, которое использует улицу для своего высказывания. Во время лекций про историю граффити и стрит-арта я поняла, что мне не хватает мнения художников-монументалистов, которые также занимались уличными практиками в СССР.
Мое исследование состоит из двух интервью: с представителями советского монументализма и современного стрит-арта. Столкновение мнений двух противоположных на первый взгляд художников и есть основная идея проекта.
В статье «Меняйся или умри. Стрит-арт — новый монументализм» я связываю комментарии экспертов и ищу ответ на вопрос, заявленный в заголовке.

ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ С ХУДОЖНИКОМ-МОНУМЕНТАЛИСТОМ БОРИСОМ КЛОЧКОВЫМ
Борис Николаевич Клочков родился в 1946 году в Магнитогорске, окончил Свердловское художественное училище им. И. Шадра и Академии имени С.Г. Строганова по направлению монументальная живопись. За творческую карьеру в СССР с 1976 года выполнил более тридцати работ: скульптуры, росписи, витражи, мозаики, рельефы. Его монументальные работы можно встретить в Магнитогорске, Ревде, Первоуральске, и Березовске.
В Екатеринбурге оформил станцию метро «Проспект космонавтов» рельефами «Прощание» и «Встреча» для фойе и флорентийской мозаикой из уральских камней «Космические пейзажи».
— Знакомы ли в со стрит-артом или уличным искусством?
— Конечно, это одна из ниш в искусстве. В стрит-арте главное — личность. Не даром же стенки с работами вырезают, продают и покупают. Я замечательно отношусь ко всему талантливому, где есть главные критерии искусства: гармония, линия, пятно, колорит, ритм, пауза, и все это должно сойтись, как в музыке. Нельзя просто скрипку купить и играть — не получится. Если говорить о сомнениях и неприятии, даже Репин с появлением фотографии решил, что наступает конец искусства реалистического, а позже использовал фото в написании портретов. Художник сегодня зависит от фиксации в каталогах и альбомах. Твою работу может живьем никто никогда не увидит, но если она зафиксирована, то можешь остаться в истории.
— Обращаете внимание на стрит-арт, когда ходите по улице?
— По городу я мало хожу, в основном по выставкам. Почему люди признают картину шедевром? В ней есть гармония. Откуда это берется? Чем дольше живешь, тем более совершенным становишься, больше видишь. Например, на пригорке стоишь и видишь камень, луч солнца, дерево, бревна лежат, и тебе нравится — хорошо как! Красота и гармония закодированы в тебе. И в искусстве начинаешь видеть гармонию даже если она из мусора сложена.
Талантливым людям сейчас проще проявляться. Раньше необходимо было образование получить, холст найти, сегодня можно просто выйти на улицу.
— Стрит-арт можно назвать новым монументализмом?
— Конечно, есть сходства. Если говорить о госзаказах в стрит-арте, то это что-то мимолетное и скорее оформительское. Делают на время, фиксируют момент в эпохе. Без госзаказа нет монументального искусства. Вот если будет много денег и идеология, то будет и много монументального искусства.

Автор: Таянчнина Александра
г. Красноярск

Они превращают город в галерею, экспериментируют с традицией, устраивают хэппенинги во дворах музеев, расписывают фасады многоэтажек легальными муралами, их работы представлены в галереях Красноярска, музеях Москвы и Петербурга. Давайте знакомиться — Рома Сойда, Саня Закиров, Андрей Шмалий, Александр Блосяк, Юрий Аверин.
Рома Сойда: Меня можно сравнить с туристом, который сидит у костра. Любуясь окружающими контекстами, я не могу окинуть одним взглядом ни то место, где я нахожусь, ни все то, что меня непосредственно окружает. Но вот я встаю и ухожу с этого места, начинаю делать схематичную зарисовку контекстов, ищу похожие фрагменты окружающей среды в информационном поле, с помощью новых медиа я могу сделать карту за несколько часов.
Саня Закиров: Сейчас мне интересно разнообразие художественных форматов. Я готовлю персональную выставку. Ради нее я и бронзовую скульптуру сваял, и рэп прочитал, и с собакой устроил коллаборацию.
Андрей Шмалий: Это как с татуировкой, бывает, колешь на себе рисунок и понимаешь, что он как будто всю жизнь здесь был или должен был быть. Я не понимаю, кто такой художник, просто обозначая себя этим термином, проще оправдать свой образ жизни.
Саша Блосяк: Это произошло четыре года назад и для меня это своего рода внутренняя эмиграция. Эмиграция из господствующей идеологии и образа мысли, поэтому я сознательно сузил свои выразительные средства елками и всякими такими формами и ушел от сюжета. Иногда, конечно, отрываюсь, но потом иду обратно в лес.
Юрий Аверин: Мы за то, чтобы на улицах было меньше рекламы — больше искусства. Городу не хватает грамотных кураторов, энтузиастов, профессионалов своего дела, которые будут продвигать идеи уличного искусства. Если кураторов будет больше, тогда Красноярск будет преображаться качественно, появится настоящее искусство в городских декорациях.